Эльмира Шабурова - Света Лана против корпорации «Миллениум»

“Я проснулась, опять, какой кошмар!” – Подумала я и села на кровати.

Вот уже много лет я просыпаюсь в своей комнате в общежитии и думаю о том, как же я замучилась просыпаться.

Позвольте представиться, я Света Лазарева, мне тридцать пять лет и вот уже тридцать пять лет, мне не везет по жизни.

Выросла я в детдоме, закончила с трудом колледж по профессии офис-менеджера, но и дня не проработала по этой профессии. Моя учительница русского языка сразу сказала, с моим талантам делать три ошибки в слове из трех букв, лучше заниматься чем-то другим.

И я занималась, я была чемпионом клининговой компании по скорости уборки офисов и главное качество от этого не страдало. Но компания, в которой я работала разорилась, и я оказалась безработной.

Встав с кровати, я подошла к старому зеркалу с отколотым углом и посмотрела на свое заспанное, помятое лицо и попыталась улыбнуться.

– С сегодняшнего дня тебе начнет везти. – Сказала я самой себе.

Взяв полотенце, я вышла из комнаты и шаркая тапками, пошла в душевую комнату располагавшаяся в конце темного закопченного долгими годами курения в этом самом коридоре. Я сама никогда не курила и потому запахи коридора терзали моё обоняние.

– Светка, ты чего так рано выползла из своей берлоги? – Спросила меня Баба Маня, жившая в комнате напротив и все пытавшаяся сосватать мне своего сына, алкаша.

– На работу, – буркнула я.

– Ой, неужто взяли! – Всплеснула старуха руками и засеменила рядом со мной. – Там же зарплата аж жуть, говорят, кого попало не берут. Только нужна ента, как ее, характеристика. А тебя взяли-таки. Ох и пробивная ты баба, вот бы моему Петьке такую.

– Баб Мань я в душ, – сказала я привязавшейся старухе.

– И чего и жилплощадью обеспечат? – Не отставала баба Маня, не пропуская меня в душевую.

– Для получения жилплощади нужно отработать полгода без нареканий, – ответила я ей и наконец сумела проскользнуть в душевую комнату и запереть дверь.

Как же я устала от этой общажной жизни и беспросветной нищеты.

Я повесила старое полотенце на крючок и снова взглянула на себя в зеркало, весила я уже килограммов восемьдесят, а все моя страсть к булочкам и молочку к ним. Волосы коротко острижены и окрашены хной в ядреный рыжий цвет, я уже и не помнила какие у меня на самом деле волосы, вроде каштановые. Глаза зелёные и тусклые, жизнерадостность в них живет разве только в день зарплаты, а до нее еще ох как далеко. Нос картошкой, правая бровь рассечена, в детстве с мальчишками подралась. В зеркале на меня смотрела баба без надежды на что-то хорошее, и все же сегодня важный день и я должна быть у проходной ровно в полвосьмого и потому нужно поторопиться. До нового места работы идти недалеко, в нашем городке все недалеко, максимум минут сорок в нормальном темпе от одного конца города до другого.

Тем и удивительнее, что эта корпорация открыла свой офис у нас в городе, а не в близлежащем районном центре и тем более не в столице. Но для меня эта корпорация единственная надежда на улучшение в жизни, на какие-то перспективы. Там есть курсы повышения квалификации, можно получить корпоративную квартиру, если работать, как следует и главное зарплата у них просто фантастическая. На прежней работе я столько зарабатывала за три месяца работы без выходных и праздников. Так что я собиралась держаться за эту работу и руками, и ногами, и зубами.

Одев новую футболку, прибережённую, как раз для такого случая и натянув последние целые джинсы, я схватила сумку с документами и выбежала на улицу. Было еще темно, апрель был удивительно теплым и можно было уже не одевать куртку. Местная шпана еще не скоро проснется, а пьянчуги уже давно спят, недобудимым пьяным сном. Но все же, я зажала обрезок трубы в двадцать сантиметров длиной в правой руке, а левой рукой прижала к груди сумку с документами и побежала. Наш квартал почти не освещался и мне нужно было пробежать только восемь пятиэтажных домов, стоящих вдоль дороги, промчаться через самый темный переулок и выбежать на освещенную дорогу с тротуаром, на котором уже есть люди, спешащие, как и я к огромному зданию корпорации. Издалека это здание выглядело, как новогодний шар с елки, огромный шар, почему-то закопанный в землю на одну треть.

Он состоял из пятидесяти этажей и каждый третий этаж имел прозрачные окна, в которых были видны растения зимних садов и зоны отдыха для работников, а еще кафетерии и спорт залы. В общем здание корпорации Миллениум сильно выделялось на фоне стандартных девятиэтажек и пятиэтажек времен советского союза, а еще на фоне почти разрушенной кондитерской фабрики, этот яркий новогодний шар казался издевательством над горожанами. Потому что на работу местных почти не брали. Устроиться в корпорацию можно было только по блату и то если повезет, потому что начальники корпорации предпочитали набирать работников из приезжих.