Олег Голиков - Рассказы

«Ну, ничо — скоро снова в бой — там одёжой и разживусь!» — с удовольствием подумал Мишка и снова стал зорко всматриваться в темнеющий впереди лес.

Где-то вдалеке что-то мелькнуло синим огоньком. Затем ещё и ещё. Мишка замотал головой и протёр глаза. «Показалось, шо ли…. Что за нечисть такая?» Он на всякий случай аккуратно, чтобы не шуметь, передёрнул затвор.

Впереди точно что-то происходило. Хотя до опушки было не больше километра, густой лес с зарослями дикого кустарника плотно застилал просвет тёмной стеной. Мишка крадучись стал пробираться поближе.

Возле небольшого оврага, за которым заканчивался лес, он, неловко скорчившись, лёг и стал медленно ползти вперёд. Снова замигали какие-то незнакомые огоньки. Теперь к синим добавились ярко красные, и, казалось, что кто-то включил длинную гирлянду на самом краю деревни. И было как-то тихо. Ужасно, до жути тихо.

На поляне возник знакомый тёмный силуэт.

«Дед Иван! Чегой-то он так в открытую шкандыбает? И что енто за люминация на селе?»

— мыслям в мишкиной голове стало тесно, и он не выдержал и тихо присвистнул.

Дед Иван остановился, как-то странно хмыкнул, и сильно выхаркнул в ледяной зимний воздух:

— Кхэй! Не балуй, паря! Выходи, давай!

Совершенно обалдевший Мишка встал на колени и заворожено смотрел, как за головой деда Ивана сияет множество огней.

— Всё, Мишаня! Не боись! — дед махнул назад рукой — Закончилася война-то, проклятая!

И, присев на широкий круглый пенёк, старик внезапно горько зарыдал, словно на поминках. Мишка же встал во весь рост, подбежал к нему, и стал трясти деда что было сил:

— Как закончилась?! Ты чего, старый леший, ополоумел напрочь? Когда енто, бля, она кончилась? Вчера была — а сёдни вдруг кончилась? Отвечай, старый хрен!

Дед размашисто утёр нос, поднял на Мишку круглые глаза и кивнул в сторону села:

— В прошлом годе шестьдесят годков будет, как фашистов извели…Начисто… А то не полицаи, бля — то мильтоны! Наши мильтоны, Мишик, наши!! Так что сдаваться пошли, паря…

Мишка тихо ойкнул и присел рядом с дедом. К своему удивлению слова старого партизана Мишка воспринял совершенно спокойно. Как будто давно ждал чего-нибудь подобного. И уже безо всякого страха он посмотрел на вспыхивающие за опушкой зимнего леса разноцветные огни и тихо засмеялся…

И тут, словно в кошмарном сне, завыли милицейские сирены…

…Лёхе везло второй день. Вчера батя, вернувшись со службы, с порога лихо швырнул свою фуражку на кресло и подмигнул сыну:

— Всё, Лёшка! Завтра последнее дежурство — и законный отпуск грянет, согласно графику!

И, насвистывая что-то, отправился на кухню, сжимая в руках бряцающий пакет, скорее всего с пивом.

Лёха оторвался от компьютерной игры, сладко зевнул и потянулся следом. И точно — отец, скинув китель с двумя большими звёздами на погонах, с весёлым чмоканьем открывал одну за другой выстроившиеся на столе пивные бутылки.

— Вот таким вот образом… — кивнул он на пять запотевших бутылочек и налил себе полный бокал душистой жидкости. — Тебе не даю — мать заругает… Как там, в институте — то?

— Какой институт, па! — хмыкнул Лёха, пристроившись за столом напротив отца. — Каникулы уже вторую неделю…

Отец вытер усы от пивной пены и потрепал сына по лохматой голове:

— Молодца! Тогда и тебе стаканчик не помешает…

Выпив с батей пару стаканов ледяного вкусного пива, Лёха поднялся. Но отец придержал его за рукав и достал из кармана новенькое, плотное от купюр портмоне.

— Держи, сынок — тебе же тоже отпускные положено! — сунул он в Лехину ладошку хрустящую стогривневую купюру. — На мороженное, так сказать… Ну, беги, студент! На резине только не экономь… Хе-хе-хе!

И, засмеявшись, снова набулькал себе в бокал пивка.

Выйдя на улицу, Лёха уже наверняка знал куда идти. Перебежав через дорогу, он свернул в переулок и скоро оказался перед заведением с яркой вывеской: «Вулкан Фортуны». Это была новая Лехина страсть, из-за которой он даже сегодня не позвонил Светке, чтобы договориться о воскресной вылазке в горы.

В этом зале, состоящем из двух больших комнат, Лёха был впервые. До этого он пару раз выигрывал гривен по пятьдесят в маленькой пристройке у автовокзала, забитой старенькими игровыми автоматами. Сейчас же, сжимая в руке отцовский подарок, он был настроен весьма решительно. Да и обстановка в заведении была солидной — охранник у входа, разменная касса за толстым стеклом — всё, как в столичных фильмах.