Олег Голиков - Рассказы

Как всегда, преодолевая внутреннюю дрожь, Сталин подошёл к стеклянному саркофагу, и, слегка покряхтывая, улёгся на место мумии Ильича. Сразу после того, как он прикрыл глаза, по телу разлилось знакомое ощущение физического единения с Мавзолеем, словно тысячи мельчайших булавок приятным холодком вонзились в шестидесятитрёхлетнее тело вождя, наполняя свежестью и мощью каждую клеточку, каждый сустав, каждый орган чувств. Сталина охватило пьянящее ощущение всепобеждающего бессмертия — он чувствовал себя словно оптический фокус мощных невидимых лучей, исходивших от всех двадцати больших и малых башен Кремля. Со стороны казалось, что над Красной площадью собрался небольшой торнадо, а сам мраморный ступенчатый короб вдруг засиял мерцающими огоньками, подобно огням Святого Эльма с одной лишь небольшой разницей — иллюминация была ярко алого цвета. Который, впрочем, слегка, терялся в морозном ноябрьском воздухе.

Нарастающая мощь ощущений вылилась в концентрацию перерабатываемой энергии в едином центре, которым стал пуленепробиваемый саркофаг вождя прошлого с лежащим в нём вождём нынешним. Апогеем мистического действа стало заранее культивируемое с помощью медитаций сильнейшее чувство ненависти Сталина к своему недавнему политическому партнёру Гитлеру, которое в виде яркой кровавой молнии взметнулось к потолку, полетело через гостевые трибуны Мавзолея, и вонзилась прямо в замерзшее осеннее небо.

…Через два часа изнурённый, но довольный Сталин стоял на трибуне и принимал исторический парад советских войск, уходящих с Красной площади прямо на передовые позиции ближнего Подмосковья. Теперь вождь точно знал, что враг будет разбит и победа будет за нами.

…Мишка присел за обгоревшим до основания деревом и стал раскуривать козью ножку, прикрывая огонёк ладонью. В белорусском лесу под Гомелем в начале февраля морозы быстро набирали силу. И теперь, поджидая деда Ивана, Мишка отчаянно матерился про себя. Трофейный мундир совершенно не согревал прозябшее насквозь тело. А свой полушубок он с пьяных глаз вчера припалил костром так, что весь меховой подол пришлось спороть. Да и на правом рукаве теперь холодило руку изрядная подгоревшая проплешина.

«Ну… И где же этот старый хер ходит? — Мишка зло прищурился и выдохнул вонючий махорочный дым себе за пазуху — Договаривались же до полуночи у старого пня! Или полицаям снова попался, дедуган хренов? Ну, бля, придёт — ужо я его помну!»

Мишке припомнился вчерашний налёт на полицайскую усадьбу и он, ощерившись беззубым ртом, зажмурился: «Гульнули славно, чего уж там тарабанить! Тока оружие у ентих гадов всё время разное какое-то…Даже Летёха наш последнее время весь в запарках ходит — не видал, говорит, никогда такого!»

Мишка немного распахнул полушубок и осторожно погладил ледяной ствол короткого автомата. Ребристый рожок нового боевого друга немного упирался в бедро, напоминая о вчерашней стрельбе.

«Эка его веером на очерединах ведёт! Но зато отдачки никакой почти! — Мишка запахнулся и стал тихонько подпрыгивать, сидя на корточках — Летеха как увидел мой трофей — так чуть своей люлькой не подавился! Ишо бы — такая цаца!»

Мишка снова прикрыл глаза и перед его мысленным взором встала пылающая двухэтажная изба, и крики полицаев, разбегающихся кто куда под весёлый перетреск новенького трофейного автомата. Потом припомнилось лицо не по-военному румяной пухлой тётки в сельмаге. И удивление политрука Летёхи при виде изобилия на полках магазина, куда они с весёлым гиканьем ворвались после того, как последний полицай — иуда пропал в темнеющем за селом перелеске.

Размалёванная продавщица, увидав своих, как-то странно охнула и грохнулась на пол. Ну ещё бы — второй год под немцем — а тут такое! Их небольшой отряд из семи человек впервые за много месяцев показал себя врагу. И как показал! Жаль, что мотоциклы пришлось спалить! А то ведь до войны Мишка в своём родном МТСе лихо разъезжал на трескучей мотоциклетке, собранной за несколько выходных с помощью друга Пашки — золотые руки. И сейчас бы мог показать класс, да какой там! Летёха вмиг облил всю технику бензином из примятой канистры — и фьюить! — только и видели мы енти мотоциклетки! Ну да ладно — накатаемся ишо! Опосля войны…. А вот водки вчерась в сельмаге было и впрямь полно! И консервов этих ненашенских! Но, опять же, Летёха всё под себя подмял — выдал по поллитре на брата — остальное сшкерил! Но и поллитра с непривычки да с полуголодной житухи так по кровушке прошлись — только держись! С дедом такого гопака у костра урезали — до сих пор ноги гудуть! Тока вот полушубка жалко…