Маша Трауб - Всегда кто-то платит

Была у него одна краля, все было очень серьезно. Толя говорил, что любовь. По нему и было видно – бесноватый стал. Я предлагала ему уйти, умоляла уйти, но он как заладил – нет, ему другой семьи не надо. Я его уже чуть не пинками к этой крале выгоняла, но он ни в какую. Возвращался. Обещал, что в последний раз. Да и до этого так же было с его загулами – я его выгоняла или сама уезжала, а он за мной приползал.

Но когда он попросил развод, я даже предположить не могла, что меня это так подкосит. Я не могла ни есть, ни пить. Только спала целыми днями и плакала. Даже Аня меня не понимала – с чего вдруг я так убиваюсь. Ведь сама хотела, чтобы муж оставил меня, наконец, в покое. Но это другое. Это он меня бросал. И не просто так, по взаимному согласию, а ради другой женщины. Когда тебя бросают – это не боль, это когда дышать не можешь от унижения. Непроходящая тошнота. Рвет от одной мысли об этом, а мысли все время. И рвет уже желчью, потому что нечем.

Любовь – это не бабочки в животе. Это – покой. Просто покой. А новость о разводе, о том, что тебя бросают, – это когда внутренности выворачивает. И спазмы, как от отравления. Скручивает желудок и не дает продохнуть. Может, у кого-то болит сердце или душа, у меня все время болел желудок. Я похудела так, что на ногах не могла держаться от слабости. Я хотела заесть свое горе, но организм отторгал даже воду. Меня рвало беспрерывно. Я выпивала таблетку и тут же бежала в туалет – не могла даже вылечиться. В доме пахло блевотиной – меня знобило, и я не могла заставить себя открыть форточку и проветрить квартиру.

Тогда я даже думала – пусть гуляет, изменяет, только вернется домой. Все за это отдам. Но он не собирался возвращаться. Он начал жить в другом месте, с другой женщиной. Засыпать с ней, просыпаться, ездить отдыхать, ходить в магазин за продуктами. И ему нельзя позвонить в любой момент, потому что… нас уже ничего не связывало. Дочь взрослая. Квартиру он мне оставил. Деньги передавал. Я не могла ему позвонить и спросить, где он, когда вернется. Потому что знала и где он, и то, что не вернется.

Когда Аня стала общаться с этой женщиной, меня будто раскаленным железным прутом внутри проткнули. Сначала я решила, что и дочь меня предала. Она мне звонила, но я не брала трубку. Мне звонил Коля и говорил, что все не так, как я думаю. А что я должна была думать? У меня была жизнь, и вдруг ее не стало. Закончилась. Как же я себя ругала тогда за то, что не получила образования, не работала, не заводила любовников, не имела даже хобби, которое могло меня отвлечь. Почему я жила так, как жила? Я тогда поняла, что надо было рожать детей – больше, троих, четверых, пятерых. Тогда бы я никогда не осталась одна. Но Толя больше не хотел детей, и я не настаивала. Почему? Почему я не рожала, а делала аборты? Зачем я это делала? Ведь это были мои дети! И если бы у нас были маленькие дети или хотя бы школьники, Толя бы ни за что меня не оставил. Не посмел бы. А если бы и оставил, я бы знала, как его вернуть. Подговорила бы детей звонить ему, просить, чтобы папа приехал. Я имела бы полное право звонить ему сама – если бы дети заболели, если бы нужно было сходить на родительское собрание. А ведь я могла бы родить. Не то что его новая жена. Это было унизительно, страшно, нестерпимо. Получается, что я была даже хуже, чем его новая старая жена, которая не могла ему даже родить.

Но потом я стала понимать дочь – отец ей давал деньги, она его очень любила. И как она могла выбирать между нами? Для того чтобы видеться с отцом, она вынуждена была общаться с его новой женой. У Ани всегда все складывалось просто. Она умела подстраиваться под обстоятельства. Она умела выживать, и за это ее качество я тоже себя корила. Она не должна была стать такой. Вырасти настолько циничной. Ведь у нее тоже были дети. Неужели она бы позволила им общаться с новой женой Коли? Да она бы ближе чем на сто метров ни Колю, ни его жену к своим детям не подпустила. Дай бог, чтобы Ане не пришлось это пережить. Дай бог, чтобы Коля не поставил ее перед таким выбором.

Но понимал ли Толя, что делает? Ладно я, но как он мог так поступить с Аней? Я тогда думала: а если бы я вышла замуж и у мужа были бы дети от предыдущего брака, я бы с ними стала общаться? Нет. Зачем? Они мне никто. Это его прошлая жизнь, которая ко мне не имеет никакого отношения. Никогда не понимала семьи, где все друг с другом дружат – дети, бывшие жены, мужья, новые жены с бывшими. Для меня такие отношения всегда были противными, мерзкими, противоестественными. С чего вдруг я должна дружить с бабой, которая теперь спит с моим бывшим мужем? Или спала раньше? Почему я должна кормить борщом каких-то чужих детей?