Грим - Приключения в приличном обществе

Я не успел на это ничего возразить, как молодой человек вдруг исчез, испуганный грозным взглядом Маргулиса. Я заметил, что мой одноухий друг зеленым внушал уважение. Пользовался авторитетом среди них.

- Кокетливая девица, - пробурчал Маргулис. - Нарочно одевается издевательски. Халат лопается и трещит. Пуговицы так и отскакивают. Бедняга Вертер...

- Интересные у них отношения, - сказал я.

- Да черт с ними, с их отношениями, - вдруг наскучил этой темой Маргулис. - Пусть отношаются, как хотят.

Мы поднялись на второй этаж.

- В это время я обычно гуляю в Саду, - сообщил мне Маргулис. Мне послышалось, как уже бывало не раз, что слово Сад он произнес с большой буквы. Значит, тот Сад, что наверху, догадался я. Со времени нашего первого посещения я в том Саду не бывал. Между тем, мне казалось, что я давно знал и любил это место, хотя воспоминания о нем были довольно смутные. - Не хотите мне составить компанию? - спросил меня мой друг.

Мне как раз в это время хотелось побыть одному, но я согласился. Это место меня влекло.

- Пойдемте-ка с нами, Птицын, - поймал он за край синей пижамы какого-то человечка, небольшого роста, взъерошенного, в двухнедельной белесой щетине, словно в пуху. - Будете нам двери отворять.

Птицын не выразил ни удовольствия, ни протеста, забежал вперед и стал распахивать все двери, попадавшиеся на нашем пути. Причем успевал пропускать нас вперед, закрывая без стука пройденную нами дверь, и снова забегать пред нами. При всем том он в ходьбе был не очень ловок: переваливался, и вообще, выглядел то ли нездоровым, то ли недоразвитым. Под глазом у него красовался синяк, переливался цветами радуги, словно сама Ирида украсила его им.

- Мотыгинский? - спросил я Маргулиса.

- Да. У нас среди них много друзей. Через них осуществляем смычку с окраиной. Ты бы одежду, Птицын, сменил. А то в синей пижаме на шпиона похож.

Дверей, впрочем, на пути нашего следования было не так много, шесть или восемь, и он справился с ними без большого труда. Другое дело - отпереть лаз. С ним ему пришлось повозиться. В конце концов, ступая на спину услужливого Птицына, мы влезли наверх.

Это покажется, может быть, невероятным, но Сад не захватил меня всецело, так, как это случилось в наше первое посещение. Возможно потому, что я все теперь воспринимал иначе, с ленцой, а может и потому, что сохранившихся в памяти статуй в Саду не было. Была Венера, та, что без рук - руки, целуя их, отломали, и пальцы разбросали все, отломавши. Был насмешливый фаллический божок, безобразное божество плодородия, он же Эрос - и все.

В общем, дух не захватывало. Не поражало воображения, не заставляло восхищаться набором древесных пород, отличавшимся разнообразием, вдумчивой расстановкой дерев по периметру и внутри него.

Все фрукты росли в этом Саду - от абрикоса до яблока, водились пернатые: птица Сирин, Алконост, Гамаюн, Финист с филином и некоторые другие (теперь они крайне редки), чьей родовой и фольклорной принадлежности я не знал. Если прочая фауна и была, то скрывалась во флоре.

Небрежный набросок неба чуть виднелся вверху.

- Небо? Небо - это иллюзия. Вы погуляйте, Птицын,- распорядился Маргулис.- Кушать плоды не возбраняется. А вот лазать по некоторым деревьям, запомни, Мцыри, запрещено.

- Мцыри все вымерли, - сказал Птицын и сразу куда-то делся, чтобы нам не мешать.

Маргулис продолжал вводить меня в курс.

- Здесь общепринято приятно проводить время, - сказал он.

- Красивая растительность, - отозвался я.

Какое-то неизвестное мне растение росло раскорякой среди других. Направляясь к нему, мы поравнялись с двухсотлитровым бутылочным деревом. Маргулис приблизился к нему, отвернул на нем кран и подставил фиал. Пенная струя ударила в чашу.

- Отведайте, маркиз, - предложил он.

Я отведал. Напиток показался мне безвкусным и недостаточно газированным, но я похвалил.

Рядом с растопыренным деревом, к которому мы продвигались, росло другое, тоже весьма разветвленное, да и похожее как две капли воды на первое. Можно было бы даже предположить, что они отражались друг в друге.

- Это Древо Жизни, - сказал Маргулис, указывая на одно из них. - А это - Смерти. - И указал на другое. Интересно, как он их распознал? - Даже тонкий ботаник не найдет разницу, - заметил по этому поводу Маргулис. - Древо Жизни - вы видите? Увешано пульсирующими сердцами. А Древо Смерти, думаете, чем? - пульсирующими сердцами.

Я действительно увидел пульсирующие сердца, хотя принял их первоначально за толстых пурпурных птиц. А пристально приглядевшись, можно было заметить, что прихотливое переплетение ветвей обоих дерев напоминает лабиринт, что, видимо, символизировало проблему выбора.