Грим - Приключения в приличном обществе

- Мы сумасшедшие, но не глупые. Но революция не бывает без жертв, как дым без огня, как огонь без любви. К тому же, - добавил он, - плюс-минус пара покойников на правоте нашего дела не отразится никак.

Я спросил, выбрали ли уже предводителя.

- Думаю, какой-нибудь ефрейтор или еврей, - сказал он и скромно потупился.

- Так вы были ефрейтором! - догадался я. Вот откуда у него задатки лидера. - Значит, возглавите вы?

- При условии, что вы будете нашим знаменем.

- А нельзя ли меня другим знаменем заменить?

- Нашему Саду нужен маркиз, - сказал Маргулис, твердо глядя мне прямо в глаза.

На это мне возразить было нечего. Так я стал их знаменем, о чем тов. Маргулис пообещал в скором времени оповестить всех.

Немного позже, мучаясь ролью, навязанной мне, я поинтересовался, нельзя ли прийти к власти мирным путем, используя парламентские методы и возможности демократии, как то: подкуп, шантаж, компромат э сетера.

- Чем мы и занимаемся, - сказал Маргулис, - сочетая подпольную работу с работой на поверхности.

- Как вам это удается, - спросил я, - не покидая территории клиники?

- Учимся работать подпольно у большевиков. Они тоже не очень-то в Россию совались, предпочитая осуществлять свою деятельность в Лондоне или Цурихе. Извиняюсь, Цюрихе, - поправился он. - Мы хоть и живем изолированно, но слухами пользуемся. А то и сами распускаем их. Вы, верно, о падишахе слышали?

Вот, значит, откуда слухи брались. Змейками распускались и расползались по городу. Я кивнул:

- Интересный слушок.

- У нас на воле свои информаторы и распространители слухов и наших идей. Кроме того, есть и другие способы сношения с внешним миром.

- Откуда у вас деньги на деятельность? - поинтересовался я.

- Видите ли, - начал издалека Маргулис. - Люди существуют на разных уровнях. Бывают люди - и их большинство - приземленные, населяющие поверхность планеты. Бывают, но реже, те, что умеют летать. Но эти сгорают быстро. И бывают подземные жители, обитающие в жирной почве, которая служит им и средой, и пищей. Таких вообще единицы. Они питают корни травы, тянут деревья в рост. Они заправляют водой ваши источники, мертвой или живой. Их трудно увидеть, имена их известны немногим, и лишь посвященным внятен их язык. Словом, это мы. Наша диаспора, - продолжал он, - пользуется некоторым влиянием. Мы ведь чем интересны? Оригинальностью мышления. Сумасброды и офигении, среди нас неоригинальных нет. Нормальные люди пороха не придумают. Чтобы что-то изобрести в любой области, надо быть слегка шизофреником. Надо привить себе шизофрению, сосредоточиться на проблеме, как на идее фикс, и жить с этой идеей, может быть, годы. Нам же не надо ничего прививать. Любые вопросы мы решаем мгновенно.

Я вновь вспомнил о проблеме метемпсихоза, но едва затронул этот вопрос, как Маргулис ответил резко, что это чушь и всякая попытка толкования этого абсурда обречена на неудачу. Но именно по резкости его тона, непривычной в отношениях со мной, по тому, как живо отреагировал он на мой вопрос, как прятал глаза, я еще более утвердился в том, что тема для него не нова и более того - актуальна, но по каким-то причинам он вынужден обходить ее молчанием. Попыток, разумеется, я решил в дальнейшем не оставлять, только действовать более осмотрительно и осторожно.

- Считается, что мы циники и отщепенцы, - продолжал он, твердо следуя избранной теме, - каковые природе не нужны. Некий противоестественный отбор. Поэтому гении и философы так плохо размножаются. Природа благосклонней всего к посредственности. Вот еще один повод к сексуальной революции, - в скобках заметил он. - Иначе природа, перемудрив, может остаться в дурах. Женщины любят других героев. Им плечистых всё подавай, каковых среди нас практически не бывает. Но можно ли в этом деле полагаться на женщин? Один раз они нас уже подвели. Ева должна была от змия раждать, игнорируя этого придурка Адама.

Змий! Сравнение, а то и родство каждого из нас со змием мне неожиданно приглянулось.

- Поэтому спецгенофонд, который мы собой представляем, так надежно охраняется от вторжения извне, - продолжал Маргулис. - Стены видели? Да и нам на руку переждать здесь смутные времена, пока снова мода на мозги не откроется. Подальше от всех козлов, коих презираю, потому что с гениальностью несовместны. Государство - это коллективный козел. Здесь разные, - говорил он далее. - Есть люди, естественно отобранные антиэволюцией и помещенные в эту среду. Есть те, что по разным причинам отвержены обществом в силу их несовместимости с посредственностью. Мы, гении - раковая опухоль в организме человечества, предмет изучения онко - и онтологии. - Он вновь нахмурился, вспомнив, видимо, о врачах, что нас изучали. - Мы ведь плачевны чем? Неспособны мы на злодейство. Мы - маргиналы, среди нас и убийцы есть. Но злодеев вы не найдете в этих стенах. В нас - воля к великому.