Грим - Приключения в приличном обществе

- И заботиться о братьях меньших - наша с вами прямая обязанность. Наш ведь поручик - помните? - построил музыкальную школу для них, лично девок обучал... на этом...

- На рояле, - сказала та же княжонка.

- ... организовал из них самих же театр, издавал журнал 'Крепостная крестьянка'. А мы только пиво, стриптиз да фейерверки каждую ночь.

- Фейерверки неэффективны, - включились в дискуссию другие дворяне.

- Зато эффектны.

- Факт.

- Нет благодарности с их стороны.

- Таким уж их батогом воспитывали. Я сам, одевшись попроще, ходил в народ...

- У них в деревне дурной менталитет. Один участковый - и тот пьяница.

- Народ наш богат терпеньем и дурью, - продолжал мэр. - Это две стороны одной медали. Как только устают дурить, начинают терпеть, и наоборот. По моим данным, именно теперь терпение достигло критической точки. Я очень надеюсь, что с вашей помощью нам удастся локализовать назревший конфликт. Подавить очаг пугачевщины.

Я спросил подоспевшую Чиж:

- Вот, у вас всё о каком-то Мотыгине говорят. Не просветите меня на его счет?

- Был бароборец такой во ржевские времена. Боролся с барином за Матрену Мартынову, - сказала она. - И победил.

Мэр между тем перешел к выборам. Мелькали фразы: кандидат... Кандид... возделывать свой сад. И опять: бездари и бездорожье, раздолбаи, разбой...Очень рассчитывал на поддержку дворянства, дальнее феодальное прошлое приводил, уповая, как я и предполагал, на крепостное право, вишневые сады. Слава богу, у меня яблоневый.

Запашной из своего недалека делал мне знаки, призывающие к примирению. Я решил игнорировать, но подошедший официант, выставив передо мной бутылку бордо и тарелочку устриц, произнес:

- Вашему степенству от ихнего благородия.

Запашной часто закивал и зажестикулировал, давая понять, что он больше не будет. Что я могу быть спокоен на его счет. Как у мента за пазухой.

Вино цвета венозной крови. Устрицы. Я все-таки из вежливости проглотил нескольких. Устрицы ушли внутрь. Остальное употребила Чиж, в частности, бордо, хотя, по ее мнению, к устрицам надо бы белого.

- Ты нам, ваше превосходительство, четырнадцать процентов к январю обещал, - дискутировали дворяне. - И навесить на ментов колокольчики, чтоб тихо не подобрались. А что мы до сих пор что имеем? Одиннадцать? А колокольчиков? Ноль!

- Мы тебе самому ставку урежем. Будешь издавать указы за свой счет.

- Выдвинули тебя градоначальником, дали барона - блюди.

Упреки и даже угрозы сыпались по адресу мэра со всех сторон. И даже весьма престарелый Левинзон, который, будучи в почете и законе, состоял при сем мире не в последних князьях, прервал свои тихие тугие думы, чтобы сказать:

- Яйца отрежу. Боярства лишу. Век короны не видать.

- Что ж мне прикажете? - защищался мэр. - Прежде чем овечек стричь, надо обеспечить их пастбищем. А инвестиций нет. Обывателей убывает. Народ не родит. А тут еще третья сила смущает умы.

- Воображение, - сказал Стальной. - Нет никакой такой силы. Я лично дважды ходил в народ, проверял. Народ и не слыхивал. Ты нам в эту силу пальцем ткни. Фотографию дай. Покажи - а уж мы накажем.

- Пора этого брехуна-барона к ответу привлечь. Превратить со всей командой в простой народ. Нечего на шее сидеть. Пусть, как все, прибыль приносят.

- Mais, mon prince... Мы все рискуем местом, на котором сидим. Мое мнение... - начал мэр.

- Твое - наименьше из мнений, - грубо оборвал Стальной.

- Господа! - раздался вдруг чистый голос женщины в черном. - Давайте не забывать об интеллигенции! Вспомните, по какому случаю мы здесь собрались.

И, взяв поднос, вдова стала ходить меж столиками. Я не заметил, чтобы охотно и помногу выкладывали, однако же гомон стих. И пока она не добралась до меня, я вспомнил несколько веских мнений выдающихся людей об интеллигенции. - Интеллигенция - это говно (говорил Ленин), вязкая прослойка между пролетариатом и светлым будущим. - И опять: говно, которое вечно падает бутербродом вверх, а мордой в грязь. Я - как представитель иного сословия (вошедший в роль) - к интеллигенции тоже почтения не испытывал, полагая, что раз уж это слово родилось в России, то пусть здесь и умрет. Обходятся же другие страны без этой прослойки.

Я сказал, что пока что не перевел свои активы, но готов пожертвовать пару кило фамильного столового серебра. Пусть заедут или зайдут.

- Очень мало с вашей стороны, - упрекнула вдовица.

До того, как покинуть собрание, я предполагал познакомиться с этой вдовой поближе, но ее, взяв за талию, куда-то увели. Пришлось довольствоваться белокурой Машей. За этот вечер я успел привязаться к ней и решил уделить ей неделю внимания, хотя всю прошлую жизнь, назло златокудрым, брюнеток предпочитал.