Грим - Приключения в приличном обществе

Запахи его вожделений отличались особой стойкостью. Сад вместо запахов источал вонь. Поэтому в женщинах ему было категорически отказано. Князь Сада сего в ответ на отказ испустил что-то зловещее и отошел.

Я - в связи с этим Князем - переговорил с графиней. Нельзя ли как-нибудь выгнать его? Эти его запахи. И потом: чем ему насолила кошка? 'Уж позвольте, я ее изведу'. И на тебя, говорю, как-то косо поглядывает. - Ах, нет, отвечала она. Он, мол, ничего, кроме почтения к ней не испытывает.

Позже, оправдываясь, она рассказала мне, что не сразу решилась на это, а долгое время переписывалась с графиней Эссекс. Эта Эссекс-графиня имела в общении с садовниками регулярный опыт. Был у нее одно время в наложниках некий похотливый охотовед. А сейчас, мол, садовниками пользуется. И этот садовник секса, обращаясь с ней вычурно, всех прочих ее любовников перещеголял.

Они два с половиной месяца перепихивались письмами, делясь впечатлениями и опытом, а осенью я выгнал козла'.

Сквозняком шевельнуло тетрадный лист, в дверь ворвалась опера, и графиня в прекраснейшем расположении духа внесла корзину плодов.

Однако, увидев, что я угрюм, упрям, не шевельнулся в ответ на ее мимолетную ласку, и, запустив свой ищущий объяснения взгляд в параллельные тексты, развернутые передо мной, насторожилась.

- Ах, это не нужно вам, - сказала она, протягивая руку за ближайшим к этой руке дневничком.

Но я хлопнул по тетради так, что всё на столе подпрыгнуло, а несколько перьев, вспорхнув, парами закружились по комнате. Мы, командоры, бываем чрезвычайно грубы. Графиня отдернула руку.

- Это правда? - кратко спросил я, имея в виду ее ненормативное поведение.

Она стала что-то говорить, но по нескольким фразам, по музыке ее речи, по выражению ее лица, всплескам рук, я догадался, что она принимает происходящее за оперу, и отключил внимание. Не было нужды вникать в либретто. Я дал ей закончить арию, потом спросил:

- Скажите, не виляя, вы ему отдались? - И ткнул пальцем в вымазанную каминной сажей тетрадь.

- Отдалась, - потупилась вагнерианка. - Но с каменным лицом.

Это отголоски другой оперы. Вариации на темы Даргомыжского - Пушкина 'Каменный гость'.

- То есть, вы трахались? - вынужден был уточнить я, хотя и не любил это молодежное слово.

- Трахались, - сказала она понуро. - Но близки не были.

- И в то же время хотели Артура? С этим давали волю страстям, с тем отводили душу, - упрекнул я, ткнув тем же пальцем в тетрадь более чистенькую.

- Хотеть его - моя супружеская обязанность, - твердо сказала графиня. - Ах, стоит ли придираться и придавать значение? Вам пока что не в чем меня упрекнуть.

Она исчезла за моей спиной. Вновь меня обдало ветром, ошеломило Вагнером, вновь я остался один, перелистывая дневник командора.

'А намедни прослойкой меня обозвала. Я сказал, что лучше прослойкой быть, чем подстилкой...

Русским выдающимся писателям, кого ни возьми, с женами не везло. С бабами - да, но не с женами'.

'Ночью меня под подушку кладет... Душно мне под подушкой... Пропаду я под подушкой у ней...'

Неблагосклонный читатель может меня упрекнуть за эти и другие выдержки. Мол, занимаюсь заимствованием. Мол, заимствование есть плагиат. Не будьте настолько строги ко мне. Ну, какой же тут плагиат? Так, аппликация.

Да мы и все плагиаторы, если учесть, что лексикон придуман задолго до нас.

'Совершенно опустошили меня ожесточенные бои с этой женщиной. Голова - словно в огне, но ноги почти все время холодные. Достал я из бара коньяк, две рюмки его выпил. В желудке зажгло, ноги опять стали теплые'.

Рассеянно перелистывая дневник командора, я выяснил, между прочим, что он не был ее единственным мужем. Первым был некий граф, от которого она и унаследовала титул. Я вспомнил в этой связи анкету, что она заполняла, готовясь в ступить со мной в брак. Там в графе 'происхождение' действительно стояло: естественным путем. Тогда я не обратил на это внимания.

Таким образом, ржевское происхождение графини оказалось под большим вопросом. К чему же тогда эта затея с поручиком? Я недоумевал.

Она не была даже уроженкой этого города. Явилась неизвестно откуда еще юной девицей и оказалась самой хорошенькой продавщицей в магазине постельных принадлежностей, который курировал граф. Будучи вдов, он любил ее вначале внебрачно (и виртуозно ею владел) - что-то долгое время мешало ему узаконить их отношения, сословный предрассудки, быть может. Но, не отличаясь почти ничем, ни изворотливостью, ни естеством от урожденных графинь - разве что в лучшую сторону - она, в конце концов, окрутила его законным супружеством, и он умер год спустя от неизвестных причин. Родственники предполагали, что именно юная графиня отправила вдовца к его первой суженой, но многочисленные вскрытия и экспертизы оставили их безо всяких надежд на наследное имущество и счета.