Светлана Вебер - LoveLess. Повесть о ненастоящей женщине

— Только там я до конца смог понять, что ты имела в виду. Тогда мне казалось все слегка преувеличенным, идеализированным, с явной долей максимализма. Но ты ведь сама понимаешь: пока не знаешь, с чем сравнить, сравнить невозможно. А теперь я точно знаю, чего можно лишиться, побоявшись попробовать.

Мою бровь слегка перекосило. Я все еще не могла понять, что он имел в виду и что, собственно, происходит.

— Помнишь твои слова про переоценку ценностей, что общество уводит от по-настоящему важного, что нужно что-то изменить, какой-то толчок, который помог бы решиться на шаг. Я — твой толчок. А это твой билет в один конец.

Дело в том, что, когда я приехала из Индии год назад, я действительно многое переосмыслила. Было время над многим задуматься, а задумываться над чем-то вообще опасно для собственного спокойствия. Именно на Костика тогда выливался поток моих рассуждений, сомнений, поисков. В Индию я сбежала от отчаяния, от ежедневной серости и ощущения пустоты, а может, именно там поняла, что до этого момента жила в серости и пустоте. Как бы там ни было, один месяц путешествия был равноценен году в цивилизации. Я поняла, что яркостью жизни и наслаждением для меня являются совсем не те вещи, которые привыкла считать таковыми, которые общество научило меня таковыми считать. Раньше, рассказывая кому-нибудь о себе и своей жизни, я сама удивлялась, как все звучало складно и празднично, несмотря на ощущение легкой внутренней опустошенности. При рассказе о моей карьере только фанфар в кустах не хватало и откуда ни возьмись появившегося президента со словами: «Так выпьем же за Лану!» И хотя внутренние ощущения всегда подсказывали, что что-то это все не то, отсутствие альтернативы заставляло отмахиваться от лезущих в голову мыслей. А в Индии неожиданно для самой себя меня вдруг накрыло ощущением полной гармонии с собой и всем окружающим, и я поняла, что проблема была в невозможности видеть настоящее за мишурой материализма, то настоящее, которое на расстоянии оказалось таким очевидным и четким. Вернулась я с намерением кардинально изменить свою жизнь, и хотя умственное понимание уже пришло, не хватало какого-то толчка, который позволил бы окончательно созреть для серьезного шага. Чем больше я ждала, тем больше сглаживалась моя решительность, тем сильнее стирались индийские представления, забывались ощущения. Я знала об этой вероятности, ведь невозможно существовать в обществе, не принимая его правил. И я опять начинала задумываться, как бы эффектнее одеться, что бы еще прикупить, подсаживалась в бесконечно крутящееся колесо светскости, а в сознании все глубже запрятывалась истина.

И вот Костик сидит передо мной со своим, Господи ты Боже мой, толчком, билетом и предлагает все бросить и уехать жить в Индию.

Такой вот герой, решившийся на отчаянное спасение цивилизации.

— Самолет в одиннадцать. — Он сует мне билет в карман и выталкивает за дверь.

Я бреду домой, негодуя на его абсурдность. «Вот щас только яблоко доем и поеду жить в Индию. Блин. Мы же не на съемках дешевой мелодрамы! А я не наивная двадцатилетняя барышня!»

И вот я сижу за столом и смотрю на лежащий передо мной билет. Да, наивная, и, наверное, двадцатилетняя, только я все уже давно решила, еще год назад, и только боялась себе в этом признаться.

— Здравствуйте, девушка! Будьте добры такси до аэропорта.

— Давид, привет! Наши планы меняются! Мы летим в Индию, встречаемся в Шереметьево через час!

Куртка, кошелек с документами и билетом, и я бодрой походкой выхожу из квартиры, как будто не замечая увесистый чемодан в коридоре, собранный по приходе. Теперь я по-настоящему свободна. И пусть крыльев за спиной у меня пока еще нет, зато есть как минимум белое перышко где-то в волосах…

А этот город оставьте себе. Дарю. Без-воз-мезд-но. С его пластмассовыми куклами, душевными банкротами, ворами в костюмах, прикидывающимися бизнесменами, бомжами, психами всех мастей, извращенцами, распутниками и распутницами, загребущими руками людей и их потребительски-бешено горящими глазами. Еще раз загляните сегодня в магазин и купите себе что-нибудь в честь меня. В честь счастья и гармонии, которые так далеки от вас и психоза вашего большого города…