Лебедев Andrew - Любовь и смерть Геночки Сайнова

– Она балерина, она заканчивала Вагановское и танцевала в Кировском…

– О-о-о! – не скрывая восхищения, изумилась Инна, – какой диапазон у твоего папы – хромая девушка, но потом все же он отдал предпочтение балерине…

– Та девушка умерла, – сказал Кирилл…

– Вот как, но тем не менее, вот ты, смог бы жениться на безногой?

Кирилл скашивал глаз Инне на грудь. На груди лежала ее русая коса. Может и он когда то будет лежать на этой груди?

Кирилл фыркнул.

– Что смешного? – взметнув ресницы, вздрогнула Инна.

– Анекдот вспомнил, – простодушно ответил Кирилл.

– Ты или рассказывай, или тогда сдерживай эмоции, – сказала Инна. Она была явно недовольна тем, что Кирилл в разговоре с нею позволяет себе некое параллельное мышление.

– Это вполне приличный анекдот, изволь… Грузинский художник жалуется журналисту, де худсовет картину его зарезал-зарубил не допустил до выставки. А что за картина? – спрашивает журналист. Женщина с мальчиком на груди, – отвечает грузин… Ну, и какие у худсовета претензии? – спрашивает журналист… Мальчик, говорят, слишком большой, – отвечает грузин…

Инна улыбнулась.

Это хорошо, что она не засмеялась. И хорошо, что не возмутилась скабрезности анекдотца…

Улыбнулась и отвернулась к окошку, теребя косу за кончик.

Умная девушка.

– А ты все же не ответил. Смог бы жениться на безногой?

– Ну, Маккартни то вот смог…

– Ты себя с Маккартни не ровняй, да там и случай иной, она у него красавица, топ-модель, и ноги у нее нет только до лодыжки, только ступни, так что в сексе это уродство абсолютно не заметно, да и ее молодость в контраст с его преклонными годами, это даже как то эквивалентно уравновешивает их мезальянс… Вот тот же гитарист из Роллинг Стоунз – Билл Уаймэн, тот на потеху публике в свои шестьдесят с хвостиком каждый год женится на семнадцатилетних… Женится и разводится… А Маккартни это совсем иной случай, он как бы не просто в преклонные свои года гонится за юным красивым телом, он вроде как бы и милосердие тем самым проявляет к невесте, но при этом в совершенно разумных пределах…

Кирилл был согласен со всеми доводами Инны… Ему не понравился только изначальный посыл, – де, не равняй себя с Маккартни…

Конечно, он не столь знаменит… Но все равно, такое замечание неприятно ранило его самолюбие.

– Я бы смог, наверное, и наверняка бы смог, доведись тебе попасть в катастрофу, вот например, не выйдут в Нью-Йорке у нашего самолета шасси, и станет он садиться на брюхо, и произойдет авария с жертвами, и представь себе, Инне Гармаш в госпитале имени святой Клементины отрежут обе ноги…

– Дурак, – покачав головой и почему то покраснев, сказала Инна.

– Ты сама спросила, а я ответил…

– О присутствующих не говорят…

– Но ты же спросила конкретно обо мне…

– Да, спросила, потому что мне интересно, насколько… – она запнулась, – насколько уродство может стать препятствием – Зачем тебе это? – спросил Кирилл, – ты ведь красива…

– Надо, – ответила Инна и отвернувшись к окошку видом своим дала понять, что разговор на этом пока окончен. …

Шасси у их "Боинга" благополучно вышло из своих гнезд.

Самолет слегка тряхнуло и от торможения – инерция слегка наклонила вперед их тела, размякшие за пятнадцать часов полета.

Тревога охватила Кирилла.

Тревога, почти переходящая в панику.

Неужели они теперь вот так запросто расстанутся?

– Я хочу увидеться с тобой, – сказал он, искательно заглядывая Инне в глаза.

– Это ни к чему, – твердо ответила она. …

Работа и страсть.

Он то наивный думал, что навал новых американских впечатлений облегчит потерю.

Он сперва был уверен, что на третий день позабудет свою случайную попутчицу.

Но не тут то было!

К исходу первых десяти дней, проведенных в Нью-Йорке, он окончательно потерял покой.

Из телефонного справочника Кирилл выписал все номера, принадлежавшие абонентам по имени Garmash…

К кому она летела? Он ведь даже этого не знал!

Летела по ангажементу – играть в симфоническом оркестре Филадельфийской филармонии? Или имела намерения работать простой учительницей музыки?

Ищи ветра в поле!

Как легкомысленно упустил он ее в аэропорту имени Кеннеди!

Но фамилия Гармаш была зацепкой.

Она могла лететь к родственникам.

Или родственники могли что-то знать о ее американской судьбе.

Сто восемьдесят фамилий Garmash из телефонного справочника – Кирилл поделил на три группы.