Лебедев Andrew - Любовь и смерть Геночки Сайнова

Однако, поработает он на дядю Гришу, наберется опыта, вернется в Россию, в Питер, а там глядишь – и свою фирму откроет.

Работа увлекала.

Она завлекала, засасывала, даже грозила порой поглотить его без остатка.

По сути – он творил свой мир.

Бог творил свой мир из кварков – из первокирпичиков великого хаоса.

А Кирилл повторял творение Господне – из кирпичиков микро и макро-команд учения о программировании.

Кирилл повторял.

Но делал сам.

По образу и подобию.

Он делал действующую математическую модель маленького кусочка Божьего мира.

И делал сам.

И порою не мог не восхищаться в изумлении – гениальной простоте решений Творца…

Ах, как здорово там у Него придумано!

Но и себе тоже порой не скупился на комплименты: ай да Кирюха, ай да сукин сын!

Недурно подглядел, да срисовал…

Первый месяц Кириллу пришлось изучать суть физики сыпучих сред, которые до этого моделировались на обычных масштабных стендах, в которых обжимались гипсовые модели станций метро и подземных гаражей…

Кириллу предстояло математически описать процессы, происходящие со строительными конструкциями в толще песчано-глиняных сред, чтобы потом, с какого то момента, Григорий Ефимович смог выгнать половину своих сотрудников и беря заказы от городского муниципалитета и иных подрядчиков на подземное строительство, делать свои дорогостоящие экспертизы простым прогоном программы на компьютере.

Какая экономия! – восхищался Кирилл.

Он видел эти допотопные стенды, в которые загружались масштабные модельки подземных сооружений, он видел, как трое – четверо лаборантов, часами и порою сутками – сдавливали своды моделек специальными домкратами, доводя мини-станции метро до разрушения, чтобы получить свои таблицы и графики на основании которых составлялись отчеты для заказчиков.

А после того, как Кирилл закончит со своей математической моделью…

После того – Григорий Розенбаум сможет сделать почти полный локаут – и уволив лаборантов, и освободив помещения своих бывших лабораторий, сможет не снижать, а даже повысить объем заказов на исследования.

Кирилл даже прикинул на калькуляторе для своего собственного интереса – сколько он сэкономит дяде Грише…

Получалось, что в один год – более полутора миллионов долларов.

А платит ему дядя Гриша – триста баксов в неделю.

Не густо.

Но бизнес – есть бизнес.

К этой главной мысли Кирилл уже успел привыкнуть за первые недели пребывания в Америке.

Эмоции – в сторону.

Деньги важней.

А то, что Григорий Ефимович делает на нем свой профит – так в бизнесе всегда кто-то на ком то наживается. И Маркс – только отразил, а большевики только эмоционально окрасили это…

Придет время, и окрепший Кирюша тоже станет делать свой бизнес… ….

Кирилл работал по десять часов в день.

Он так сам завел в своем обиходе.

Вставал в десять.

Садился за компьютер в одиннадцать и работал до трех часов дня…

Обедал.

Потом спал до шести.

Потом снова садился за компьютер.

И до десяти вечера, пока в глазах не начинало рябить.

Из угла комнаты – повизгивала своим хип-хопом модная нью-йоркская радиостанция.

Кирилл стучал по клавиатуре, не отрывая глаз от скрина, закуривал и тушил бесчисленные сигареты, так же не отрывая глаз от экрана, отхлебывал давно остывший кофе…

Но в одиннадцать.

Но в одиннадцать – выходил на улицу.

Иначе.

Иначе – как понимал он – ничем хорошим для здоровья, подобный модус вивендис закончиться не мог.

И Кирюша выходил погулять.

Только вот вопрос – на много ли можно разгуляться, имея в кармане триста долларов на всю длинную неделю?

Путем самых простых манипуляций с клавиатурой, даже не будучи магистром математики, несложно было подсчитать, что на свой ежевечерний досуг, после всех вычетов на сигареты, кофе, на плату за квартирку, на обеды – консервированным томатным супом, после всего этого у него оставалось чуть менее двадцати долларов на вечер…

А на такие деньги можно было разве что сходить в кино…

Или выпить пива в недорогом баре…

Но так размениваться – Кириллу не хотелось.

И вечерами он просто гулял.

Бродил по Нью-Йорку…

И экономил на субботний вечер.

На субботний вечер, когда имея в кармане сотню, он мог бы хоть что-то позволить себе такое из того, к чему внутренне готовил себя всю жизнь.

Первую часть жизни – неосознанно готовил, а вторую – уже понимая, что достоин лучшего, чем дешевая хавка в хот-дог-стэнде…