Юрий Нагибин - Музыканты

- Порцию сосисок с томатным соусом. Чашечку кофе.

- Что я слышал - ты уже покидаешь нас? - как всегда громко, чтобы всем было слышно, накинулся на него Мольнар. Он по-прежнему царил в артистическом кружке.

- Увы, да. И очень скоро. - Кальман глянул на часы. - Обниму друзей - и на вокзал. Саквояж со мной.

- Нехорошо, Имре. Ты помнишь, что случилось с Антеем?

- Разумеется. Его задушили в воздухе.

- Потому что он дал оторвать себя от матери-земли. Нельзя отрываться от родины.

Официант принес сосиски, кофе и поставил перед Кальманом.

- А я и не отрываюсь, - сказал Кальман, принимаясь за сосиски. - Кроме того, у меня толстая шея, меня мудрено задушить.

- Да, после «Цыгана» - это впрямь нелегкая задача, - усмехнулся Мольнар, - хотя и соблазнительная.

- Что вам сделал мой бедный «Цыган»? Вы все на него кидаетесь?

- Я - нет. Я кинулся тебе на грудь после премьеры… Но знаешь, тут все бедные, а от «Цыгана» несет деньгами.

- Боже мой, как все любят считать в чужом кармане! - вздохнул Кальман. - Денег у меня никогда не будет…

- Ты слишком расточителен… Эй, приятель, что вы делаете? - закричал Мольнар на официанта, хотевшего унести тарелку Кальмана. - Господин едет в Вену. Слейте соус в стеклянную банку и вручите ему.

- Слушаюсь, - бесстрастно сказал официант.

- Ты недобро шутишь, Ференц, - Кальман дрожащими пальцами достал сигарету и чиркнул спичкой.

- Безумец! - закричал Мольнар. - Мог бы прикурить от моей сигары.

Странно, но после второй выходки Мольнара Кальман не дрогнул.

- Мне понравилось твое сравнение с Антеем, - сказал он благодушно. - Но ведь родина - не только земля или трава. Для меня наш старый Королевский театр тоже родина. И эта родина явится ко мне в Вену. Не Магомет к горе, а гора к Магомету.

- Что это значит, Магомет?

- А то, любезный Мольнар, что я добился приглашения нашей труппы в Вену с «Цыганом-премьером».

- Ну знаешь!.. - И впервые острый, находчивый Мольнар растерялся: приглашение в Вену было заветной и, как все считали, несбыточной мечтой будапештской оперетты.

- Вот ваш соус, - сказал официант.

- Благодарю вас, - Кальман хладнокровно опустил банку в карман плаща. - До встречи на новой премьере, друзья мои!..

И когда он отошел от столика, Мольнар сказал грустно:

- Похоже, этот парень становится мне не по зубам…

И все же Кальман еще не был императором. Не так-то легко вытравить из человека страх перед жизнью. Понадобится немало лет, взлетов и падений, горестей, тревог, труда и упорств, чтобы сбылось предсказание Паулы.

Но зато вся Вена повторяла шутку Легара, что после «Цыгана-примаса» старый «Иоганн Штраус-театр» надо переименовать в «Имре Кальман-театр». Прозвище держалось недолго - до оглушительного провала «Маленького короля» в исходе того же года…

Даже самый умный и осмотрительный человек не застрахован от повторения своих ошибок. Легче извлекать уроки из чужих промахов и заблуждений, нежели из собственных. Известно, что наши недостатки - оборотная сторона наших достоинств, и расщепить это единство неимоверно трудно. Во всяком случае, Кальман - в точности - лишь с большей поспешностью повторил промах своего театрального начала: еще не истек год великого триумфа «Цыгана-премьера», как на сцене театра «Ан дер Вин» появился скороспелый «Маленький король» и бесславно пал. По обыкновению тяжело пережив неудачу, Кальман засел за «Барышню Суси», и, хотя порой испытывал ту подъемную, крылатую легкость, которую называют «вдохновением», сам чувствовал, что, подобно поезду, сошедшему с рельсов, валится под откос. Тема оставляла его равнодушным, и он скинул все заботы о либретто на ненадежные плечи Ференца Мартоша, так плохо распорядившегося сюжетом «Маленького короля», и помогавшему ему Броди.

Меж тем наступило лето 1914 года, воздух был наэлектризован предвестьем грядущих потрясений, и мрачному, раздраженному Кальману казалось, что земля уходит из-под ног.

Все началось с того, что, уже одетый на выход, но в пижамных штанах, Кальман нетерпеливо и настырно рылся в платяном шкафу.

- Милый, что ты ищешь? - послышался голос Паулы из ванной комнаты. - Я тебе подам.

- Я ищу свои старые брюки-дипломат.

- Зачем они тебе понадобились? Что, у тебя мало новых брюк?

- Н о в ы х? - с великим сарказмом повторил Кальман. - Весь мир - пороховая бочка. Вот-вот вспыхнет война, самое время занашивать новые штаны!

- Прости, но какая связь между надвигающейся войной и твоими брюками? - Паула вошла в комнату в капоте, расчесывая черепаховым гребнем густые каштановые волосы.