Юрий Нагибин: Гардемарины, вперед!

В последнее время среди читателей и зрителей значительно возрос интерес к историческому жанру, что вполне объяснимо. Прошлое — это наши корни, традиции. Кроме того — это настоящий кладезь для приключенческого жанра.

Предлагаемый киносценарий касается далекой страницы истории — трудного начала царствования Елизаветы, дочери Петра I. В задачу авторов вовсе не входил показ политической, экономической, научной и т. д. жизни России того времени. История здесь не более чем фон, на котором развиваются приключения трех друзей — отпрысков обедневших семей — Алеши Корсака, Саши Белова и незаконного княжеского сына Никиты Оленева.

Все они курсанты навигацкой школы, основанной в Москве Петром I. В описываемое время школа давно пришла в упадок, слава русского флота тоже стала делом прошлого, но, видно, сильны были традиции, заложенные петровскими преобразованиями в сознании русского общества. Молодые люди полны желания приложить свои силы для продолжения славных дел и служить Родине с полной отдачей сил. Поиск героев приводит к тому, что они неожиданно для себя оказываются вовлеченными в самый центр крупной политической игры. Но… не будем предвосхищать события и рассказывать, как друзья оказались невольными свидетелями в интриге, затеянной внутренними и внешними противниками России. Путеводной звездой на их пути к цели, к преодолению всех преград были самоотверженность в дружбе, верность в любви и страстное желание послужить Отечеству. «Вперед, гардемарины! Жизнь — Родине, честь — никому!» — эти слова стали девизом друзей.

Париж. Золоченые ворота распахнулись, и лошадь, взяв с места в галоп, внесла всадника на широкую аллею. У входа в особняк маркиз де Шетарди, бывший посланник в России, спешился и решительно вошел в дом…

Кардинал и фактический правитель Франции Андре Эркюль Флери, глубокий старик с лицом властным и ироничным, сидел в своем кабинете и неспешно беседовал с Шетарди.

— Вы очень запутали наши отношения с Россией, дорогой Шетарди, — голос кардинала был жестким. — Я помню ваши депеши хорошо. Вы писали, что воцарение Елизаветы будет во благо Франции, а вышло наоборот, писали, что императрица обожает вас, охотно играет в ломбер и даже кокетничает, писали, что она далека от политики, наивна и простодушна, — Флери усмехнулся, — ходит, де, по двору в валенках и собственноручно готовит щи… На деле же эта «простушка» не пустила вас дальше карточного стола. А в результате шведы так и не получили завоеванные Петром I земли. Почему вы не стали посредником русских в переговорах со Швецией?

— Мне помешал Бестужев, — мрачно сказал Шетарди, — Этот полусумасшедший фанатик твердил одно: «Я скорее смерть приму, чем уступлю хоть один вершок земли русской…»

— О эта шведская война! Это не шведы проиграли войну России, а мы… МЫ!.. В этом кабинете! И Бестужев отлично понимает это. Вы недооценили противника, маркиз, а это равносильно проигрышу!

— О, я оценил по заслугам вице-канцлера Алексея Бестужева! Это подозрительный, мелочный, неприятный и чертовски честолюбивый человек.

Флери с улыбкой кивнул головой.

— И весь набор этих замечательных качеств портит одно — он предан русскому делу и не отделяет свои нужды от нужд России. — Флери встал, прошелся по кабинету. — От него надо избавиться. Нельзя допустить, чтобы эта варварская страна диктовала нам свои условия. Ее надо загнать назад в леса и болота. Нам нужна старая Московия, патриархальное, удельное государство. Вы пробовали договориться с Бестужевым? — повернулся он к Шетарди. — Деньги нужны всем.

— Я пытался использовать эту возможность. Так же как в свое время Лестоку, лейб-медику императрицы, я предлагал пенсию в пятнадцать тысяч золотом и Бестужеву. Лесток охотно принял наше предложение, что весьма для нас полезно. Он доверенный человек государыни и вхож в ее покои в любое время. Лесток тридцать лет служит России, но он француз и остался французом.

— Меня интересует Бестужев.

— Вице-канцлер просто сделал вид, что не понял меня. А он совсем не богат, если не сказать беден. Ах, если бы я мог вернуться в Россию… Клянусь честью…

— Не думаю, чтобы в Петербурге вам были рады. И кроме того место посла занято, — Флери на мгновение задумался. — Бестужев долго шел к власти. Если мне не изменяет память, он служил еще курфюрсту Ганноверскому?