Джон Ирвинг - В одном лице

Помните, что он сказал мне о транссексуалах? «Жаль, что я никогда не пробовал, — прошептал мне в ухо Киттредж. — Но есть у меня ощущение, что если подцепить одного, то и другие не заставят себя ждать». (Он говорил о трансвеститах, которых видел в Париже.) «Наверное, если бы я надумал, то попробовал бы в Париже, — сказал мне Киттредж. — Но ты , Нимфа, ты уже это сделал!»

Мы с Элейн видели комнату Киттреджа в общежитии академии, и мне больше всего запомнилась фотография Киттреджа и его матери, сделанная после матча. Мы с Элейн одновременно заметили, что кто-то вырезал голову миссис Киттредж и приклеил к телу ее сына. Получилась мать Киттреджа в борцовских лосинах и трико. А красивое лицо Киттреджа смотрело с привлекательного и изысканно одетого тела его матери.

Дело в том, что лицо Киттреджа отлично подходило к женскому телу и женской одежде. Элейн убедила меня, что сам Киттредж поменял лица на фотографии. Миссис Киттредж никак не могла это сделать. «У этой женщины нет ни воображения, ни чувства юмора», — сказала Элейн в своей авторитарной манере.

Я вернулся из Торонто, попрощавшись с Донной. Запах лаванды никогда не будет для меня прежним, и, думаю, вы поверите, что я нисколько не удивился, когда дядя Боб позвонил мне в дом на Ривер-стрит со свежим некрологом.

— Ты лишился очередного одноклассника, Билли, — не самого твоего любимого, если память меня не подводит, — сказал Ракетка. Как бы смутно ни было мое воспоминание о том, когда именно я узнал о Донне, я в точности помню день, когда дядя Боб позвонил мне с новостями о Киттредже.

Я только что отпраздновал свой пятьдесят третий день рожденья. Был март 1995 года; в Ферст-Систер снег еще лежал повсюду, а впереди ожидался разве что сезон грязи.

Мы с Элейн поговаривали о том, чтобы съездить в Мексику; она собиралась снять дом в Плая-дель-Кармен. Я с радостью поехал бы с ней в Мексику, но у нее возникли сложности с текущим любовником: этот ее приятель был просто упертым говнюком и не разрешал Элейн ехать куда-либо вместе со мной.

— Разве ты ему не сказала, что мы ничем таким не занимаемся? — спросил я ее.

— Сказала, но еще я сказала ему, что раньше занимались — или пытались, — уточнила Элейн.

— Зачем ты ему об этом рассказала? — спросил я.

— Я пытаюсь соблюдать новую политику честности, — ответила мне Элейн. — Я больше не придумываю истории, или хотя бы стараюсь себя ограничивать.

— И как эта политика сочетается с твоей литературной деятельностью? — спросил я.

— Билли, вряд ли я смогу поехать с тобой в Мексику — по крайней мере, не сейчас, — только и сказала она.

У меня самого недавно возникли неприятности с любовником, но стоило мне бросить его, как я влип в историю с девушкой. Это была новая преподавательница академии, молодая учительница английского. Нас познакомили миссис Хедли и Ричард; они позвали меня на ужин, и я оказался за одним столом с Амандой. При первом взгляде на нее я решил, что это одна из учениц Ричарда — такой молоденькой она мне показалась. Но выяснилось, что этой тревожной молодой женщине без малого тридцать лет.

— Мне почти тридцать, — то и дело повторяла Аманда, словно волновалась, что выглядит чересчур молодо; в результате она действительно начинала казаться старше.

После того как мы начали спать вместе, к тревогам Аманды прибавился вопрос о том, где нам этим заниматься. У нее была квартирка в одном из женских общежитий академии; если я проводил у нее ночь, об этом узнавали все девчонки в общежитии. Но большую часть ночей Аманда была дежурной по общежитию — она не могла оставаться со мной в доме на Ривер-стрит. Так получилось, что я совсем редко спал с Амандой — и это только усложняло дело. И, конечно, проблемой была и моя бисексуальность: Аманда прочла все мои романы, она утверждала, что обожает их, но то, что я был бисексуалом, тоже вызывало у нее тревогу.

— Поверить не могу, что тебе пятьдесят три! — повторяла Аманда, и это сбивало меня с толку. Я не мог понять, то ли я кажусь ей моложе, чем есть, то ли она в ужасе от того, что встречается с таким старым бисексуалом.

Марта Хедли, которой было семьдесят пять, вышла на пенсию, но все еще занималась индивидуально со студентами с «особыми нуждами» — включая проблемы с произношением. Миссис Хедли рассказала мне, что и у Аманды в этой области имеются затруднения.

— Но вы ведь не поэтому нас познакомили, правда? — спросил я Марту.

— Это была не моя идея, Билли, — сказала миссис Хедли. — Это Ричард решил познакомить тебя с Амандой, раз уж она такая поклонница твоего творчества. Я с самого начала не была уверена, что это хорошая мысль, — она для тебя слишком молода и слишком переживает обо всем. Наверняка одна мысль о том, что ты бисексуал , не дает Аманде спать по ночам. Она не может произнести слово «бисексуал» !