Сергей Михайлов: Иуда Искариот: предатель или святой?

Сам Иоанн о сговоре Иуды с врагами Иисуса не упоминает.

Совершенно очевидно, что в качестве одного из возможных мотивов «предательства» прямое указание Иисуса считаться не может.

Мережковский Д. Иисус Неизвестный. С. 523.

По Ренану, «Иисус обратился к Иуде со словами, в которых был жестокий упрёк». (Ренан Э. Жизнь Иисуса. С. 247). Тот же смысл вкладывает в слова Иисуса и Фаррар: «Твой злобный замысел созрел; приводи его в исполнение, без этого напрасного лицемерия и без ничтожных отсрочек». (Фаррар Ф. Жизнь Иисуса Христа. С. 375).

Ренан Э. Жизнь Иисуса. С. 246.

«Но эта вода очищения не была для него чистительной; не вышел из него диавол при этом кротком голосе; не исцелилось заражённое проказою сердце при чудодейственном прикосновении». (Фаррар Ф. Жизнь Иисуса Христа. С. 372).

«Между обоими рассказами нет ничего общего, кроме скоропостижной или внезапной смерти Иуды и сходного наименования некоего участка земли в окрестностях Иерусалима (земля крови). Но сообщение о внезапной смерти предателя было постулатом христианского сознания, независимо от исторической достоверности его, а сообщение о наименовании участка земли „землёй крови“ само по себе вполне правдоподобно, но могло и не иметь никакого отношения к предателю, ибо христианская легенда могла произвольно приурочить „землю крови“ к кровавому деянию предателя Иуды». (Штраус Д. Ф. Жизнь Иисуса. С. 446; см. также С. 449 – 450).

«По одному преданию, он убил себя, по другому — он упал на своём поле, вследствие чего внутренности его выпали на землю... По мнению иных, он умер от чего-то вроде водяной, сопровождаемой отвратительными явлениями, что и принято было за небесную кару... Может быть, удалившись на своё поле Акельдама, Иуда жил там тихо и незаметно, когда его прежние друзья готовили завоевание мира и распространяли слух о его позоре. Может быть также, что ужасающая ненависть, нависшая над его головой, кончилась каким-нибудь актом насилия, в котором и усмотрели перст Божий». (Ренан Э. Жизнь Иисуса. С. 272).

В одном из апокрифов, тем не менее, а именно в «Откровении Петра», «сынами погибели» именуются лжепророки: «Многие из них будут лжепророками и станут учить путям и различным уставам погибели. Но то будут сыны погибели» (Откровение Петра / Новозаветные апокрифы. С. 379).

В том же ряду — Иов, безропотно сносящий испытания, ниспосланные Богом, Авраам, безропотно отдающий единственного сына в жертву всё тому же Богу. Этот ряд можно было бы продолжить.

См. Библия в рус. пер. с англ. издания 1909 г. с примечаниями Ч. И. Скоуфилда. С. 18.

Федотов Г. П. Святые Древней Руси. — М.: «Московский рабочий». 1990. С. 46 – 50

Алешковский Юз. Рука / Избранное. — СПб.: «Вега». 1993. С. 313

Торопов Владимир. О русском мыслителе Георгии Федотове и его книге / Наше наследие, IV, 1988. С. 53

Смерть Авеля не вписывается в эту схему: он не ждал смерти, не желал её, не стремился к ней. Впрочем, тогда не было и Иисуса — некому было подражать. Тем не менее, можно предположить, что если бы Бог потребовал от него жертвы, Авель с готовностью пошёл бы на неё.

Борхес Х. Л. Три версии предательства Иуды. С. 290 – 291

Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество / Вехи (сборник статей о русской интеллигенции). — М.: «Новости». 1990. С. 58 – 60.

Казандзакис Никос. Последнее искушение Христа. — М. 1993. С. 339

Там же. С. 346 – 347

Борхес Х. Л. Три версии предательства Иуды. С. 289 – 290.

В одном пункте мы с Борхесом не согласны: Иисус не только не скрывал своей божественной сущности от ближайших учеников, но, напротив, неустанно твердил им об этом: «Я и Отец — одно», «Отец, пребывающий во Мне», «Я в Отце Моём» и т. д. Иуде не было нужды угадывать её: он знал о ней из уст самого Учителя.

Ибсен Генрик. Кесарь и галилеянин. С. 67

Гессе Герман. Путь сновидений: Птица / Собр. соч. в 4-х томах. Т. 3. — СПб.: «Северо-Запад». 1994. С. 456

Заметим, что принцип дуализма характерен для всего человеческого существования, и интерпретация этого принципа различными религиями, мировоззрениями и философскими учениями различна: религиозные апологеты твердят о «божественном» и «сатанинском» в человеке, творцы учений о морали во главу угла ставят понятия «добра» и «зла», различные школы психологии противопоставляют «сознательное» «бессознательному». Однако, как бы неоднозначны не были толкования этих двух начал, основная идея остаётся той же: человек есть вместилище двух половин — светлой и тёмной.