Анна Зегерс - Доверие

В этом месте территория, хоть и заводская, была не застроена, и охраняли ее небрежно.

Элла остановилась. Она твердо решила повернуть назад. Хотела как раз спросить знакомых с цементного: что вы все здесь делаете? Но тут на заводской территории показался вахтер, старик Эндерс. Он поступил на эту работу, выйдя на пенсию.

— Эй, Элла, — крикнул он чуть ли не радостно, — что ты у нас нынче делаешь?

Элла, улыбаясь, ответила, хотя мысли ее были далеко:

— Уже ухожу. — Она повернулась и сказала своим спутникам: — Спросите у него. Мне бы поскорей выбраться отсюда. А он дорогу знает.

В это же время в мастерскую пришел Эрнст Крюгер. Вслед за ним Томас. Эрнст избегал ходить с ним вдвоем. Не потому, что слепо подчинялся указке сверху или чуял, как, с точки зрения руководства, следует держаться с Томасом. Нет, Эрнст Крюгер не таков. Иначе не был бы он среди тех немногих, кто, несмотря на насмешки и издевку, создал на заводе первую группу СНМ. В ту пору это значило: уметь постоять за себя. Он избегал Томаса, потому что действительно был возмущен и считал его двурушником и лицемером.

К удивлению Эрнста, в мастерской уже был не только Шульц с забинтованной рукой, но и Вальнер, который по просьбе Вебера должен был его заменить. Томас поздоровался со всеми, но никто ему не ответил. Эрнст — потому что избегал Томаса, другие — потому что чего-то ждали. Мало-помалу пришли все, и Ирма Хехт и Бреганц.

Вебер, выпрямившись во весь рост, выжидал чего-то. А когда все собрались, сказал спокойно, как будто давал рабочее задание:

— Всеобщая забастовка. Мы присоединяемся. Пошли через второй трубопрокатный.

Три-четыре человека последовали за ним в соседний цех, то ли согласные с Вебером, то ли послушные его приказу. Остальные переглядывались, не понимая, что здесь происходит. Пытаясь хоть что-нибудь понять, они в конце концов толпой повалили за Вебером. Всего несколько человек, среди них Эрнст, Томас, Ирма и Бреганц, остались на своих рабочих местах.

— Э, да ты никак спятил? — закричал Эрнст. Он подскочил к Веберу. Схватил его за рукав. — Что все это значит?

— Скоро узнаешь, — отрезал Вебер и стряхнул руку Эрнста.

В цехе поднялась суматоха. Бурные, чуть ли не торжествующие крики, казалось, приветствовали Вебера. Голоса слились в общий хор. Из него выделялся голос Улиха.

Томас весь превратился в слух. Потом огляделся. Вон лежит куча болванок, их обработку не закончила предыдущая смена.

— Эрнст! Ирма! Бреганц! — крикнул он.

— Что они задумали? — спросил озадаченный Эрнст.

Он впервые обратился к Томасу, точно происходящее пробило брешь в стене его презрения к бывшему другу.

— Ты же сам слышал, — ответил Томас, — хотят кашу заварить. Глянь-ка на рожу этого Улиха. Послушай, что он орет. И это ради нас? Нет. Но что и Вебер против нас, этого я не ожидал.

— Ты много чего не ожидал, — злобно буркнул Эрнст.

И все-таки почувствовал облегчение, что может после долгого презрительного молчания ругательски ругать Томаса, обрушить на него всю свою злость. Ни за что не смел Томас, его умный, всегда готовый прийти на помощь Томас, поступить так дурно, да еще все скрыть от него, Эрнста. Он-то думал, что Томас более цельный. И Эрнст заорал:

— Ничего удивительного, будешь ошиваться с шлюхой по Западному Берлину, так не заметишь, с кем в Коссине в одной комнате спишь. — Когда Томас спокойно глянул на него, он еще пуще заорал. — А может, ты его нарочно привел к Эндерсам?

Тут уж Томас не выдержал:

— Заткнись. Не хватает, чтобы я тебе по морде съездил. Принимайся-ка лучше за дело. Они хотят, чтобы все у нас замерло. Черта с два. Мы будем работать.

Эрнст замолчал. Повиновался. И Ирма Хехт, хотя несколько минут ее беспомощный взгляд перебегал с одного на другого, принялась за дело.

Из цеха донеслась перебранка. Кое-кто, видно, не соглашался бросать работу.

Внезапно в проходе появился Янауш. Пареньки, даже не поднимая голов, узнали его каркающий голос:

— Молокососы, а такие подлецы. Товарищей предавать, вот вы чему обучились.

— Пошли, пошли, — сказал кто-то за его спиной, — не задерживайся с сопляками.

Эрнст вдруг с искренним удивлением обернулся к Томасу:

— За что Янауш нас так обозвал?

— Плевать, — ответил Томас, — не слушай.

Но и ему нелегко было притворяться, что слова старого Янауша его не касаются.

Эрнст не унимался:

— Что это с ними? Что происходит?

— По-моему, — сказал Томас, — что-то вроде контрреволюции. Вроде колчаковщины.