Геннадий Прашкевич - Пожить в тени баобабов

В хороших местах…

Верно сказано.

Валюта.

Конечно, валюта. Что еще? Именно валюта дает реальную возможность контролировать любые события.

Большое Дело…

Дело с большой буквы…

Человек любит не жизнь. Человек любит хорошую жизнь…

Эх, Серега… Не жить тебе в тени баобабов… Не бегать тебе по таитянским пляжам… Не гулять по Парижу… Даже родных березок тебе больше не видеть… Не с теми связался…

– Ты что, Валя? – ткнул его в бок Хунгер. – У тебя злое лицо, Валя.

– Все нормально.

– Есть проблемы?

– У кого их нет, Ёха?

А сам подумал с тоской: все покупается… И все покупаются… Одни от дурости, другие от жадности… Есть еще, конечно, испуг… Купили Серегу, напугали Джона…

– Значит, говоришь, серьезный банк, Ёха? – тряхнул он головой.

Немец подтверждающе кивнул.

Серьезный банк. Для серьезных клиентов. Входишь, получаешь карточку, пишешь шифр. Служитель сверяет полученные от тебя данные с данными главного компьютера и на твоих глазах отправляет карточку в утилизатор. Потом тебя проводят в святая святых. Служитель вставляет ключ в одну из замочных скважин сейфа, ты вставляешь свой ключ в другую…

Ключ!..

Серега что-то говорил о ключе! О каком-то ключе к долголетию. «Я, братан, такой ключ подобрал!..»

Ну да, ключ к долголетию…

Кажется, Серега, и впрямь его подобрал… Только не к добру, как оказалось…

Валентин издали наблюдал за водителем «семерки». Молод, поджар, руки в тонких перчатках, рубашка свежая. Правда, в движениях, даже в том, как он вдруг быстро и хищно поворачивал голову, проскальзывало что-то необычное.

Валентин так и не понял – что?

Но – ключ…

Ключ к долголетию…

Пожить в тени баобабов…

«Семерка» лихо выкатила на трассу Киль – Гамбург.

Хунгер замолчал, только иногда беззвучно шевелил губами. Странно получается… Серьезный банк, серьезные клиенты… Этот Гена, обидевший его, вышел из банка с сумкой, заметно потяжелевшей… Странно, странно… Почему этим интересуется Валентин?…

Трасса Киль – Гамбург.

– Нам по пути, – благодушно пропыхтел Хунгер, глянув на Валентина.

Но что-то его смущало.

– Валя, кто они, эти люди?

– Я сам мало их знаю.

– Валя, – все так же благодушно, но с серьезным интересом в голосе пропыхтел Хунгер: – Ты это… Не обижайся… Ты не из КГБ?…

Валентин засмеялся:

– С чего ты взял? Разве я похож на человека из КГБ?

– А какие они?

Валентин пожал плечами.

– Я читал о России… – сказал Хунгер, опять с тем же сомнением в голосе. – Очень необычная страна…

И повторил:

– Ты, значит, не из КГБ?

– Нет.

– Тогда зачем мы едем за этими людьми?

Зачем?…

Валентин упрямо наклонил голову.

Не скажешь, не объяснишь… Как объяснить томящее непонятное чувство большой опасности… Брат Серега… Анечка… Этот неудачливый Шварц из Липецка… Несчастная дежурная по этажу… Крематорий… Скотина Хисаич… Виктор Сергеевич… Разве объяснишь такое?… Разве объяснишь что-нибудь даже про тот же неведомый «Пульс» и, уж тем более, про какое-то неведомое Дело… Он сам ничего не знает…

Но отвечать надо было.

Валентин решил не врать.

– Эти люди, Ёха, убили моего брата.

– Майн готт! – испуганно перекрестился Хунгер. – Но они клиенты серьезного банка!

– Они и меня пытались убить, Ёха.

– Майн готт! – потрясенно повторил Хунгер.

И спросил:

– Ты из милиции?

– Нет.

– Тогда я совсем ничего не понимаю. Почему нам прямо сейчас не обратиться в полицию? Мы находимся в свободной стране.

– У меня нет никаких доказательств, Ёха.

– Доказательствами займется полиция. У нас хорошая полиция. На нашу полицию, валя, можно положиться.

Валентин покачал головой.

– Почему ты молчишь?

– Я не верю, Ёха, ни вашей полиции, ни нашей милиции, ни нашему КГБ.

– Майн готт! Почему так?

Валентин низко пригнул голову. Сделал вид, что прикуривает.

На хорошей скорости обойдя БМВ Хунгера, по шоссе пронесся сияющий чернильно черный микроавтобус счастливого Коляки. Пристроился в хвост к «семерке».

Нагнал!

Хунгер неожиданно свернул на обочину.

За узкими высокими ветлами, издали похожими на зеленый медленный взрыв, высоко взметнувший их длинные ветви, возникла серая бетонная стена. За нею виднелась плоская черепичная крыша длинного приземистого здания. Все это было увенчано двумя огромными кирпичными трубами, из которых не поднималось ни колечка дыма.

– Приехали, – удовлетворенно заметил Хунгер.