Геннадий Прашкевич - Противогазы для Саддама

– Терьмо!

– Вы знаете господина Тоома? – прямо спросил Валентин. – Это правда, что господин Тоом лишил вас работы, не выплатив даже той компенсации, что полагается по законному договору?

– Терьмо!

Господин Адо Рауд, конечно, слышал Валентина, но делал вид, что безумно увлечен чтением.

– Терьмо!

Подождав, когда господин Адо Рауд произнесет надоевшее всем слово в десятый раз, Валентин резким движением вырвал газету из слабых, покрытых старческими веснушками рук.

– Послушайте, господин Рауд, – негромко, но твердо пояснил он. – Мы приехали сюда издалека и нас интересует господин Тоом, а не ваша дурацкая газета. Мы специально разыскали вас, мы даже потеряли на этом несколько времени. У нас есть реальная возможность восстановить попранную справедливость, а у вас, если захотите, есть столь же реальная возможность получить моральное удовлетворение. Понимаете? Вы понимаете по-русски? Это не так уж мало, правда? Вы ведь хорошо знаете господина Тоома?

– Терьмо! – с отвращением повторил господин Адо Рауд, но, перехватив взгляд Валентина, изменил тональность: – Почему фы не спросите оп этом самого косподина Тоома?

– Вы хотите, чтобы мы спросили господина Тоома о том, хорошо ли он знает господина Адо Рауда? – удивился Валентин.

– Терьмо!

Судя по неукротимому взгляду, определение в какой-то степени адресовалось и Валентину.

Тогда Валентин оглянулся.

В кафе действительно было пусто.

Только белокурая официантка в белоснежном накрахмаленном передничке неторопливо перетирала за стойкой сухую посуду, аккуратно перебросив через плечо конец чистенького вафельного полотенца.

– Слушай меня, козел! – негромко сказал Валентин мгновенно окостеневшему от страха господину Адо Рауду. – Слушай меня, старый козел! Мы задаем тебе самые простые вопросы. Даже твои маленькие жалкие мозги могут охватить смысл и объем подобных вопросов. Постарайся хотя бы один раз напрячь мозги. Мы знаем, что у господина Тоома есть магазин, и, наверное, не один. Мы знаем, что у него есть дома, кафе, машины. А у тебя, старый козел, ничего такого нет. Господин Тоом разъезжает в машинах, каждая из которых стоит несколько тысяч баксов, а ты ходишь пешком. Как козел, – не удержался Валентин. – Господин Тоом пьет и ест в свое удовольствие в самых дорогих ресторанах города, он может себе это позволить, а ты… – Он презрительно фвркнул: – Ты только перебиваешься! Но ведь даже такой старый козел, как ты, – понизил он голос, – не может не понимать, что подобное положение вещей напрямую связано с господином Тоомом. Именно с ним. В некотором смысле господин Тоом разъезжает в твоих машинах и живет в твоих домах. Разве не так? Разве ты этого не понимаешь?

И спросил:

– Почему бы тебе не поделиться воспоминаниями о господине Тооме?

– Терьмо! – с бессмысленным упрямством повторил господин Адо Рауд.

– Это ты о господине Тооме?

– Терьмо!

– Ты хочешь, чтобы господин Тоом узнал твое мнение?

– Терьмо!

– Идем, – поднялся Валентин. – Кажется, козла зациклило. У него какая-то пробка перегорела.

Уже в машине он вынул из кармана диктофон и усмехнулся:

– Кажется, мы могли не посылать Лешу по кабакам.

– Почему?

– Да потому что этот козел прямо сейчас сдаст нас господину Тоому.

В тот же день Валентин дозвонился до Новгорода.

Полковник Холкин оказался на месте. Он был в восторге от рекомендаций, выданных накануне Валентином. Эта гнида Коблаков (полковник от радости перепутал понятия господин и гнида ) сейчас сильно волнуется. Эта гнида каждый час звонит в Москву, но военно-транспортная прокуратура уже отменила свой приказ, потому что, как это ни странно, эстонская гнида Коблаков не сумел все-таки представить необходимые документы об оплате за украденный бензин. Эта гнида Коблаков грозит, правда, представить документы в самое ближайшее время, но полковник Холкин, резко отвечает: вот хер вам! Российский бензин – российской армии!

– Все это хорошо, – хмуро сказал Валентин, вешая трубку. – Я рад за нашего новгородского руля, но, к сожалению, он еще раз подтвердил, что в случае необходимости мы можем опереться на господина Тоома.

Сергей засмеялся.

– Зря смеешься, – остановил его Валентин. – Я говорю о совершенно определенных вещах. Ты должен, черт побери, понимать, что сказанное нашим новгородским рулем может означать только одно: господин Тоом, несомненно, является его человеком.