Геннадий Прашкевич - Противогазы для Саддама

Он пытался исправить положение, заказывая все новые и новые порции хорошего коньяка (он называл это: выпить еще капельку), но день для откровенности, несомненно, выдался неудачный. Единственно правдивый ответ в тот день он дал только в самую первую минуту знакомства. Видимо, просто не успел сориентироваться. «Я господин Антс, – представился он. – Гражданин свободной Эстонии». После этого правдивость сняло с него, как рукой.

Стараясь исправить положение, пытаясь достигнуть более высокой степени откровенности, господин Антс сразу опорожнил три больших рюмки коньяка. Но, может, это был не тот вес или он перепутал дозировку, или вообще неправильно построил порядок вхождения в откровенность, – все выпитое привело только к тому, что болтун Антс впал в совершенно чудовищную (даже для него) и столь же очевидную ложь.

– Господин Тоом всегда был при мне как мальчишка, – лживо и важно пояснил он Валентину и Сергею. – Буду с вами предельно откровенен, – положил он руку на сердце. – Господин Тоом – сам по себе придурок. Он козел, как говорите вы, русские, хотя козел не самое глупое животное. Господин Тоом никогда не понимал законов бизнеса. Все успехи господина Тоома – дело моих рук. Они – дело моей головы. Мою голову многие ценят, – важно заметил господин Антс. – Представления не имею, как теперь он держится без меня. Думаю, что его спасают мои прошлые наработки. Я оставил господину Тоому массу интереснейших наработок на три года вперед, но вот увидите, уже через полгода… Да нет, какие полгода?… Уже через три месяца, даже, может, не через три месяца, а через два… Если не гораздо раньше, господин Тоом использует все мои наработки и мгновенно впадет в полное ничтожество…

– Но пока такое состояние ему не свойственно, – не совсем вежливо напомнил Валентин.

Вот именно – пока!

Всему свое время, важно зашептал болтун Антс, поглядывая то направо, то налево, и внимательно прислушиваясь к вечному шороху крыльев ветряка. Всему свое время, уж он-то знает. Через месяц или через два… Ну, самое большее, может, через полгода господин Тоом позовет его обратно. Он, господин Антс, говорит это с полным знанием дела и, как видите, откровенно. Ему все равно, чем занимаются люди, столь любезно пригласившие его в это недорогое кафе, просто они говорят о господине Тооме, а господин Тоом всегда был близким другом господина Антса. Если вам угодно знать, – важно покачал он головой, – господин Тоом, в некотором смысле, мой ученик. Ну, может, не самый блистательный, этого про него не скажешь. Даже не самый, наверное, удачливый, но ученик. Сейчас господин Тоом, несомненно, страшно жалеет, что его дорогому учителю не понравилось среди его тупых сотрудников, но господин Тоом не теряет надежды вернуть к себе старого дорогого учителя. Да иначе и быть не может, – важно произнес болтун Антс. – Когда господин Тоом был еще мальчиком, это вед он водил его в лес за первыми подснежниками. И мы еще за ними вернемся! Мы еще вернемся за подснежниками! Это он, господин Антс, учил господина Тоома многим полезным и превосходным вещам, потому что уже тогда, в эпоху этой ужасной советской оккупации, он понимал, что господину Тоому придется жить и работать в совсем другом мире – в свободном и интересном.

– Не стоит жаловаться, господин Антс, – сухо заметил Валентин. Слова господина Антса задели его за живое. – Возможно, все еще обойдется. Возможно, вы еще впрямь вернетесь за подснежниками.

Они покинули болтуна Антса, практически ничего не прибавив к информации, полученной от Августа Фельмана.

– Откровенность! Предельная откровенность! Вот что я ценю в настоящих людях превыше всего! – кричал им вслед болтун Антс. Возможно, он уже принял рюмочку и за свой счет. – Вот увидите! Уже через полгода! Или даже через три месяца. Или, может, через месяц! Не забудьте позвонить, вы увидите, что я был откровенен с вами!..

И закончил неожиданно правдивым выкриком:

– Я Антс!

– Мерзкий алкаш, – сухо заметил Валентин. – Ты, наверное, не знаешь, но я начинал службу в Пятом управлении. Там мне пришлось повидать самых разных типов. В Пятом управлении всегда реально представляли, что делается в обществе, потому что мы не гнушались возиться с самым откровенным дерьмом. Но этот Антс… Он мне кое-кого напомнил…

Третьего бывшего работника они нашли в пустом кафе «Валга».

Это оказался низкорослый эстонец с очень круглой седой головой и неприятным (себе на уме) взглядом. На вопрос, действительно ли он является господином Адо Раудом, круглоголовый деловито кивнул, но взгляд его был при этом был весьма демонстративно прикован к газете. Он быстро водил нехорошими мутноватыми глазами по строкам какой-то статьи и время от времени с отвращением повторял: