Александр Окунь - Ученик аптекаря

Сердце мое забилось: «Господи!..»

— Замолчи, Эли.

Я с удивлением воззрился на Аптекаря: никогда мне не приходилось слышать, чтобы он говорил с людьми таким тоном. Эли осекся и обиженно уставился на Аптекаря.

— Кому-нибудь, кроме вас, о ней известно?

— Нет, — ответил Оскар.

По его голосу было слышно, что и ему тон Аптекаря неприятен.

— Я обнаружил ее…

— В библиотеке рабби Имануэля?

— Да, пару часов назад, и поспешил к Эли…

— Где она? — перебил Аптекарь.

— Мы отнесли ее к Оскару и тут же побежали к тебе… — сказал Эли.

— Смотри, Аптекарь, — устало произнес Оскар, — надо решить, что с ней делать. По закону она принадлежит наследникам рабби. Мы обязаны поставить их в известность. Попытаться купить? Но за сколько? Книга-то бесценная…

— Они выставят ее на аукцион, — мрачно вздохнул Эли. — Их интересуют только деньги.

— Тогда нам ее не видать. — Оскар беспомощно развел руками. — С Ватиканом или Библиотекой конгресса мне не потягаться.

— Вы ее открывали? — Аптекарь не сводил глаз с Эли и Оскара.

Оскар не ответил, а Эли недоумевающе взглянул на Аптекаря.

— Аптекарь, — протянул он, — о чем ты говоришь?

— Вы что, в нее даже не заглянули? — удивилась матушка.

— Есть книги, — повернулся к ней Эли, — которые человеку неподготовленному не то что читать — открывать опасно. Потому что вреда они принести могут не меньше, чем пользы. Как сказано: «…не для них слова Мои».

Аптекарь встал и подошел к Оскару:

— Ты уверен, что это не копия, не подделка?

Оскар пожал плечами.

— Хорошо. Прежде чем обсуждать, что с ней делать, надо убедиться, что это подлинник.

Эли и Оскар поднялись. Аптекарь торопливо оделся, и они двинулись к дверям.

— Зонтик возьми, — сказала вдогонку Аптекарю Вероника.

Стукнула дверь.

Мы остались сидеть за столом. Анри, на которого эта новость, похоже, большого впечатления не произвела, завел разговор о кладах. Вероника приготовила чай. Матушка в разговоре участия не принимала, чай не пила, молча курила. Я знал, что когда она так молчит, то ее лучше не трогать. Прошло часа полтора. Чай был давно выпит, но мы продолжали сидеть, перебрасываясь ничего не значащими словами.

Аптекарь вернулся около одиннадцати. Слышно было, как он копошится в прихожей. Потом он вошел в зал. Сел за стол. Потер озябшие руки. Мы молча смотрели на него. Аптекарь обвел нас взглядом:

— Это она.

Никто из нас не проронил ни слова. Первой нарушила тишину матушка. Она резко встала:

— Мне пора.

— Вас проводить? — предложил Анри.

— Нет, спасибо, я сама доберусь.

После ее ухода мы разбрелись по комнатам. Уснул я не сразу. Наконец-то!

Как бы они ни решили поступить с книгой, но перед тем, как оповестить наследников о находке, Аптекарь, конечно, досконально изучит вожделенное сокровище и отыщет способ, как спасти меня от уготовленных судьбой напастей.

Я долго ворочался, пытаясь представить, что именно и как предстоит мне сделать, пока передо мной не предстал сам Albertus Magnus в залихватски сдвинутой на бок шапке и с книгой в руках. Поплевывая на пальцы, он листал страницы. Время от времени он довольно улыбался, отрывал глаза от книги, поднимал голову и подмигивал мне.

Разбудило меня прикосновение к плечу. Ничего не соображая, я протер глаза и уставился в мрачное лицо Аптекаря.

— Немедленно одевайся. Оскар мертв. Сейчас появятся полицейские. О книге — ни слова. Все, что тебе известно, — вечером Оскар заходил на ужин.

Первую половину дня все мы провели в полиции. Моя очередь была последней. Следователь, невысокий пожилой человек в обсыпанном перхотью клетчатом пиджаке, долго и нудно расспрашивал меня об Оскаре и всех, кто в этот вечер был у нас дома.

— Значит, ничего необычного, — скучным голосом сказал он и отложил ручку. — Ну, ладно. Подпишитесь вот тут.

Я подписал бланк допроса. Следователь собрал бумаги, аккуратно вложил их в папку и вздохнул:

— Вы свободны. Понадобится — мы вас вызовем.

Я встал:

— А отчего он умер?

— Похоже, сердце. — Следователь снова вздохнул и потер грудь с левой стороны. — Вот, врачи говорят: режим, диета… — Он безнадежно махнул рукой: — Какой тут режим! — И вдруг пожаловался: — Странная какая-то картина. Все вокруг перевернуто, раскидано, а сам покойник спокойненько сидит в кресле в халате и шлепанцах. Наверное, худо стало…