Дмитрий Шишкин - Возвращение красоты

Владыка выслушал молитвы внимательно, потом встал с кресла и решительно обратился ко мне: «А ну, пойдем!» — и зашагал в ризницу. Со смятенным сердцем я последовал за ним, думая, что заслужил какой-нибудь выговор. Владыка попросил отца Леонтия — протодьякона — закрыть за нами дверь, и приказал:

— А ну, скажи громко: «Миром Господу помолимся!».

Я сказал.

— Еще громче…

Я повторил.

— Завтра — дьяконская хиротония! — определил владыка и зашагал прочь.

В День Святого Духа — 16 июня — меня рукоположили в дьяконский чин.

Так в течение четырех месяцев исполнились слова отца Илия и… что тут скажешь… Есть общая для всех старцев интонация, с которой они говорят с приходящими к ним людьми — это абсолютная естественность, даже обыденность, что ли. Вот, мол, так и так, пойдешь туда-то, сделаешь то-то… Как будто просто советуют, а в результате оказывается, что это было пророчество, переменившее всю твою жизнь.

Тогда, десять лет назад начался, уж не знаю насколько долгий, но заключительный — я это чувствую — этап моей жизни. И как же хочется провести его по-христиански достойно, потрудиться во славу Божию!

Господи, помоги!

Трудно представить, каким был Город в лучшие времена. Разгромленный, выгоревший не раз, оставленный жителями, он оседал постепенно в каменных развалах, заплывал землей, прорастал травой и чапыжником. Весь Мангуп бугрится такими окустившимися холмами, под каждым из которых — непрочитанная страница, чья-то судьба. И вот я в течение нескольких лет, отправляясь на Сосновый мыс или возвращаясь с него, всякий раз проходил мимо одного такого холма. Даже внимания на него особо не обращал. Ну, холм как холм — топографический ориентир, не больше.

И вот однажды летом, едва я забрался на Мангуп, кто-то из босяков поделился новостью: археологи откопали древний храм. Оказалось, что скрывался он в том самом холме, мимо которого я ходил много раз.

Вечером, когда спала вторая жара и археологи отправились на покой… Но надо объяснить, что такое «вторая жара». Археологи обычно работают утром, по холодку, и потом — после сиесты, когда «спадает жара», часов с четырех. Но на самом деле в это время жара еще не спадает, а только как бы выдыхается маленько, становится терпимой, «второй», а вот по-настоящему она спадает (да и то не всегда) уже часов в восемь вечера, за час-полтора до заката. Это самое блаженное и тишайшее время, и вот тогда-то археологи окончательно отправляются на покой.

Ну а я иду смотреть храм…

На месте раскуроченного холма я нашел остатки стен и полукруглой абсиды алтаря. Как странно было войти в этот храм, перешагнув через сохранившийся каменный порог, отшлифованный до влумины [76] Влумина — ямка, впадина. тысячью ног в давно позабытой древности. Внутреннее пространство было усыпано камнями и осколками кровельной черепицы. Снаружи у самого входа, чуть левее от него, на подтесанном скальном ложе покоился скелет (как-то сразу подумалось, что священника), другой скелет я обнаружил у южной стены. И первое, что меня удивило, — это руки покойных, сложенные не на груди, как принято в наше время, а на животе. Позже я узнал, что, судя по изображению на Плащанице, так же были сложены руки у Спасителя в час Его погребения. Я посидел на корточках у одного скелета, размышляя о бренности бытия, и перешел к другому. Тоже присел на корточки. И тут я отчетливо почувствовал, что от косточек исходит тепло. От неожиданности я даже встал. Потом опять присел, протянув руки. Сомнений не было — от костей исходило тепло, причем такое сильное, какое никогда не исходит, скажем, от нагретых солнцем камней.

Я тогда ничего не знал об удивительных свойствах мощей, но как-то сразу подумал, что здесь, должно быть, лежит необыкновенный, особенный человек…

Прошло лето, и когда уже довольно поздней осенью я снова оказался на Мангупе, то, конечно, снова отправился к храму.

Но то, что я увидел, расстроило меня до глубины души. Вокруг храма среди камней и развороченной земли валялись в беспорядке брошенные кости. Был среди них и череп — правда, теперь уже только один. У меня, конечно, не было под рукой лопаты, и я отнес череп к Большой Мангупской базилике и спрятал в камнях, которые грудой были навалены за алтарем.

И вот теперь, спустя много лет, я решил зайти на базилику, отыскать череп и преподнести его насельникам недавно открывшегося монастыря. Может быть, как святыню…