Виктор Левашов - Сочинить детективчик

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Леонтьев, присаживаясь на край высокой кровати.

— Ничего, жив, — со слабой улыбкой на раздутых, как у негра, губах ответил Паша. — Только глубоко вздохнуть не могу, больно. Два ребра сломали, сволочи.

— Говорить можешь?

— Могу. Кричать нет.

— Хорошо тебя отделали.

Паша криво усмехнулся:

— Рубцы гусара украшают.

— Что это было?

— Не понял. Вышел на звонок, у калитки двое. Один спросил: «Акимов?». Я сказал «да». «Ты-то нам и нужен». И сразу врезал. Дальше ничего не помню.

— Узнать сможешь?

— Нет, было темно. В черных кожаных куртках, один в кепке, другой в вязаной шапке. Вот и все, что увидел.

— Тамара, пойди покури, — попросил Леонтьев.

Она неуверенно посмотрела на мужа.

— Иди, иди, — кивнул Паша.

— Колись, Казанова хренов, — сказал Леонтьев, когда она вышла. — Нарвался на ревнивого мужа?

— Валерий Николаевич, да вы что? Когда мне по бабам ходить? Сидим, как проклятые, за компьютером. Я уже забыл, с какой стороны к женщине подходить!

— А тогда — что?

— Понятия не имею. Ничего в голову не приходит. Совершенно ничего, хоть тресни!..

В тот же день Леонтьев заехал в райотдел милиции, нашел Василия Петровича и рассказал о нападении на соавтора.

— Знаю, — кивнул оперативник. — Было в сводке.

— Напали двое. Лиц он не разглядел. Жена запомнила номер машины.

— Оставь, проверим.

Вечером он зашел к Леонтьеву.

— Дело-то серьезное, Валерий Николаевич. Пробили мы номер. Из гаража фирмы «Беркут».

— Что за фирма?

— Частное охранное предприятие. Одно из самых крутых в Москве. В штате — бывшие фээсбэшники. Клиенты очень серьезные — «Альфа-банк», сеть универсамов электроники, издательский дом «АБЦ-пресс». Кому твой соавтор мог перейти дорогу?

— Никому. Калибр не тот. Для этих монстров он меньше комара.

— И все-таки кому-то перешел. Просто так не присылают профессионалов. А поработали над ним профи. Все, что нужно, и ничего лишнего. Я бы сказал, это похоже на предупреждение.

Леонтьев засмеялся:

— Василий Петрович, кто из нас детективы пишет — ты или я? Мне сам бог велел везде видеть заговоры, а ты-то с чего?

— Тебе видней. Мое дело — сказать. Тухлое дело. Даже если мое начальство решит потягаться с «Беркутом», предъявить им нечего. Опознать нападавших Акимов не сможет?

— Не сможет. Не разглядел в темноте.

— Вот. А машина… Что машина? Машиной кто угодно мог воспользоваться…

Предупреждение. «Беркут». Какое отношение Паша Акимов мог иметь к «Альфа-банку»? К сети универсамов электроники? К издательскому дому «АБЦ-пресс»? Ненаучная фантастика. Но изуродованное лицо Паши не фантастика, а самая что ни на есть реальность. Два профи на иномарке из гаража «Беркута» тоже реальность.

Не работалось. На текст, застывший на мониторе, даже смотреть не мог. Леонтьев ворочался в кресле, кряхтел, курил сигарету за сигаретой. Утром, невыспавшийся, небритый, поехал в «Парнас».

Издательство «Парнас» находилось на Хорошевке, на первом этаже длинного, подъездов на двадцать, многоэтажного дома, который всегда вызывал у Леонтьева сомнения в его устойчивости. Казалось, стоит ветру дунуть посильнее, как дом повалится на соседний, такой же длинный и неустойчивый, а там и весь квартал сложится, как костяшки домино.

Весь первый этаж когда-то занимало издательство «Современник». От него осталась только вывеска. Несколько кабинетов в торце коридора арендовал «Парнас», там кипела жизнь. В остальной части «Современника» царило уныние и безлюдье. Никаких книг не выпускали, во всяком случае, Леонтьев никогда не видел их на прилавках, жили с арендной платы. Иногда Леонтьев встречал в коридоре директора «Современника». Это был маленький человек с печальными глазами. У него был такой вид, будто ему хочется пойти в приемную «Парнаса» и попросить чаю с сушками. Но боялся, что погонят, и потому не шел, а возвращался в свой кабинет и сидел там тихо, как мышь.

При появлении Леонтьева секретарша Смоляницкого, имени которой он не помнил, потому что они менялись с такой частотой, что имен не стоило и запоминать, сообщила по интеркому:

— Михаил Семенович, пришел Леонтьев. Примите?

— Через пять минут.

В кабинете Смоляницкого прямо перед его письменным столом стоял черный кожаный диван, предназначенный для авторов. Объемистых, как Саша Иванов, могло поместиться на нем человека четыре, средних, как Герман Арбузов и сам Леонтьев, пять-шесть, а щуплых, как Коля Скляр, и того больше.