Идо Нетаньягу - Итамар К.

— Но она вовсе не обязана спать с ним, — воспротивился Шмуэль. — Ты хочешь просто так ввести еще одну постельную сцену. Это уж совсем дешевка, на толпу. И ведь она не еврейка.

— Верно, но она европейка. Это не дешевка, Шмуэль. Она одна из нас, и публика будет солидаризироваться с ней. Зрители видят, что она предпочитает арабского любовника израильскому мужу, в данном случае Меламеду.

— Но это уводит в сторону от нашего основного мотива …

— Ну и что? Мы двое в свое время открыли и начали разрабатывать палестино-израильскую тему. Ты, Итамар, мог не знать этого, но это так, и не верь всяким россказням, особенно одному человеку, который настаивает на иной версии. Так вот: почему нельзя обновить эту тему, найти другой поворот?

Шмуэль не успел отреагировать, ибо в этот момент прибыл Абу-Ахмад. После улыбок и рукопожатий гость, в костюме и при галстуке, уселся рядом с Бар-Нером.

— Можно устроить, — сказал Абу-Ахмад на вполне приличном иврите после того, как вежливо и внимательно выслушал объяснения Узи и его просьбу, — это не проблема. Но мы должны быть уверены, что фильм хороший. Это важно для нашего престижа.

— Хороший? — переспросил Узи.

— Хороший для нашего престижа, — терпеливо пояснил Абу-Ахмад.

— Конечно хороший, Абу-Ахмад, — ответил Узи. — Разве мы делаем плохие картины?

— Валла, ты прав, Узи. Если ты в деле, то я уверен — все будет в порядке. Дадим вам снимать, почему нет? Ничего с вами не случится. Все начнется потом.

Узи, Шмуэль и сам Абу-Ахмад засмеялись.

— Отличная хохма! — заметил Шмуэль.

— Валла, отличная, — сказал Абу-Ахмад. — Вам троим, может быть, дадим остаться, — добавил он.

Узи и Шмуэль опять захохотали.

— Чего смеетесь? Вы хорошие ребята. Зачем вас трогать? Мы не сделаем вам то, что вы сделали арабам, которые когда-то жили в этом доме. Ты, ты и ты, — он поочередно показал пальцем на каждого еврея, сидящего за столом, — будете у меня в полном порядке. Сможете даже жить в этом доме.

— Я вижу, мы найдем общий язык, Абу-Ахмад, — сказал Узи и похлопал его по плечу.

— Конечно, — подтвердил тот, — почему бы и нет?

— Ты классный комик, Ахмад.

— Ясно, комик, а как иначе?

После ухода Абу-Ахмада наступила короткая пауза.

— Значит, все устроено, — сказал Узи тоном, свидетельствующим о том, что он удовлетворен результатами встречи.

И тут наконец Итамар совершенно неожиданно для своих «консультантов» вскочил с места и гневно объявил:

— Нет, ничего не устроено!

Режиссер и его приятель опешили.

— Что случилось? — искренне удивился Узи.

И тогда на глазах у посетителей, официантов и хозяина заведения, который в панике выскочил из кухни, Итамар зашелся в истерическом крике. Он бросал обвинения одно за другим — в лицо Узи, не пощадил и Шмуэля, который сидел оглохший, не понимая, за что на него обрушился гнев Итамара.

Узи, тоже вскочивший со своего места, орал ему в ответ, что, знай он, какой человек Итамар, не только не повез бы его в Яфо, но и не сел бы с ним в одну машину, даже бы не стал вступать в разговор.

— Так ты поддерживаешь взгляды Меламеда, а? — крикнул Узи. — Теперь все ясно!

Когда до бедного Шмуэля дошла ужасная правда, он впал в шок. Его руки инстинктивно взметнулись, чтобы прикрыть разинутый рот.

— Что вы вообще знаете о взглядах Меламеда, кроме того, что сами ему приписали?! — взорвался Итамар.

По мере того как крики его усиливались, начала путаться речь. Такое с ним случалось в моменты сильного волнения. В конце концов Итамар в гневе покинул ресторан, не сумев закончить фразы.

Не привыкшему к подобным инцидентам Узи удалось все же на удивление быстро овладеть собой. Позже, изображая это происшествие своим знакомым, он с гордостью это подчеркивал. Но когда Итамар ушел, Узи почувствовал, насколько он взволнован. Он плюхнулся на стул и смахнул пот со лба. А придя в себя, извинился перед хозяином ресторана и пообещал, что больше никогда не приведет к нему этого типа.

Хотя сразу же после злополучной поездки в Иерусалим с Бар-Нером и его другом Итамар встретился с Ритой, она с тех пор не подавала признаков жизни. Судя по тому, как Рита набросилась на него в тот вечер, и по ее отказу спать с ним, Итамар решил, что на этот раз их отношениям наступил конец. Однако он ошибся. И вот она стоит у входа в его квартиру со страдальческим выражением лица.

— Это ужасно, — сказала она. Потом вошла внутрь и крепко обняла его. — Я тебе сочувствую.