Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Ирина молчала и крепче сжимала ноги.

Что-то там еле-еле пробуждалось внизу. Настолько еле-еле, что путешествие по окрестностям Долины хотелось продолжать бесконечно.

На скамейке напротив уселись три старушки. Мы пошли вглубь двора, к веранде дома Спектора. Поднялись на освещенную веранду и я прокрался в Долину сомнений с обратной стороны.

Иришка закатила глаза и отрывисто выдохнула:

– Ты – блядь!

Психиатр, а не разбирается. Если бы так, все давно уже было бы не так.

– Какой же я блядь? – наигранно удивился я.

– Блядь мужского рода.

Блядь мужского рода притаился внизу разведчиком в ожидании провала. Ириша тяжело и беспорядочно дышала и верно утвердилась в подозрении о том, что доводит ее до изнеможения изощренный соблазнитель.

Перед сном я обнюхивал ладони, побывавшие в Долине. Они пахли смородиной и чем-то таким, от чего разведчик в немом блаженстве застыл у рации с шифрограммой в Центр.

На следующий день встретился с Омиром.

– Ты что это нахулиганил в иркином подъезде?

– А что?

– Ирину обидел, на отца ее выступил. Я все знаю.

– Знаешь? – переспросил одноклассник. – Ты не все знаешь. Ее отец калбитом меня обозвал.

– И ты обиделся?

– А ты как думал?

– Зря. Ты и есть калбит.

Омир, странное дело, на меня не сердился. Столько добра мне сделал, что уже и не подсчитать, а я вероломно вторгся на его территорию.

Ирина уехала на Иссык-Куль, а я с родителями поселился на даче во втором Доме отдыха Совмина.

Соседи по дачному домику семья Олжаса Сулейменова. Где-то прочитал о созвучии Сулейменова с Леонидом Мартыновым. Стихотворение

Мартынова звучит в фильме Карасика "Самый жаркий месяц". Звучит на фоне снесенной бригадиром сталеваров пивнушки. Звучит не по месту, но здорово.

Ленин в разговре с Горьким о Демьяне Бедном заметил: "Он идет за народом. А поэт должен идти впереди народа". Сегодня поэзия идет не за народом, она еле поспевает за наукой. Мартынов написал про разбегающиеся Галактики, Вознесепнский – "Антимиры". Леонид Мартынов написал о том, о чем я не знал и не думал задумываться: "В расширяющейся Вселенной, что ты значишь, человек?". Андрей

Вознесенский, скорее всего, хотел поумничать и в результате вместо античастиц у него получилось уравнение прямой "игрек равен ка икс плюс бэ".

Сулейменов пишет без затей: "…Разгадай: Почему люди тянутся к звездам?" Олжасу тридцать пять. В жизни он не такой как по телевизору. В жизни это не плакатный человек, а сугубо серьезный, экономный в движениях, но легкой, красивой наружности, парень, которому не дашь и двадцати пяти.

На веранде папа разговаривал с его женой.

– Рита, по-моему, Олжас чересчур осторожно водит машину. Мы легко обогнали вашу "Волгу".

– Вы правы. Мы всегда медленно ездим.

В кабинете отца на работе Олжас Сулейменов, писатель Геннадий

Толмачев и еще кто-нибудь четвертый, раз в неделю играют в карты.

Толмачев учился в Академии общественных наук при ЦК КПСС, сейчас работает собкором "Комсомолки" по Казахстану. Перший друг поэта.

Валера говорил:

– Олжас славный.

Папа выдает желаемое за действительное. По-моему, Олжас не видит никого вокруг себя. Трибунная личность не подходит под определение славный..

Ситок не отставала от Валеры:

– Болтают про Олжаса завистники. Никакой он не заносчивый.

Что ты будешь делать! Все кругом только и делают, что завидуют.

Теперь и Олжасу. Если в 62-м жена Сатыбалды говорила о том, что русские обреченно завидуют казахам, потому что завидуют, то в обоснование зависти уже казахских литераторов к Олжасу матушка закладывала житейские предпосылки. По ее словам, казахский писатель в глубине души мечтает писать на русском и мучается от того, что его читатели исключительно выходцы из аулов.

По-своему мама права. Но ведь кто-то должен писать и для аульных казахов. В общем, каждому свое.

Валера и Олжас курили на скамейке, а Ситок на веранде резала правду-матку в глаза жене поэта:

– Рита, слова "Земля, поклонись человеку" обессмертили Олжаса.

Твой муж гордость наша.

Через час Сулейменовы уехали в город и я сказал матушке:

– Мама, ты опасный человек.

– Сандалма! – обрезала меня Ситок. – Мен адилетты.

– Какая ты адилетты?- смеялся я. – Ты опасный демагог!

– Сен акымак! Я – прямой!

Олжас Сулейменов дружит с Ануаром Алимжановым. Последнего только что избрали первым секретарем Союза писателей. На машине Алимжанова едем в город. По радио передают о перевороте в Судане. К власти пришли военные, в стране поголовно казнят коммунстов.