Владимир Краковский - Один над нами рок

Выручил случай. В один прекрасный день цех огласился криком вбежавшего толстячка: “Ребята, я знаю, как на этой гайке крупно заработать!”

Мы сказали: “Говори”.

Он рассказал. Прогуливаясь утром по проспекту и захотев выпить чашечку кофе, он зашел в подвернувшееся кафе. За одним из столиков сидел его старый знакомый – бизнесмен из океанической державы Аделия, названной так по имени старшей дочки спикера местного парламента. Сначала разговор между толстячком и бизнесменом шел о здоровье этой старшей дочки, о премьере московского цирка, но потом перекинулся на стратегические нужды аделийского народа. Соседнее океаническое государство, носящее имя кормилицы местного императора Розалии, вооружается до зубов.

Чтоб предотвратить агрессию розалийцев, нужно вооружиться до бровей. С этой целью приобретена тысяча ракет класса “Знай наших”, но поражать цель, как говорится, не в бровь, а в глаз они не могут из-за отсутствия в них детальки, которую никто не продает, так как всем самим ее не хватает. Император Розалии об этой трудности знает и недавно, позвонив спикеру Аделии, со смехом сказал: “Хочешь мира – проиграй войну. Через пару лет будешь мирно трудиться на моих плантациях…” То есть из-за отсутствия маленькой-премаленькой детальки на земном шаре вот-вот возникнет новый очаг войны.

Толстячок как бы вскользь поинтересовался: что ж за деталька такая, что из-за нее на планете вот-вот будет нарушено мирное равновесие? Бизнесмен из Аделии сказал, что деталька весьма хитроумная по конструкции, к тому же должна состоять из двух страшно редкоземельных металлов: гадолиния и орихалка…

Другой, услышав такое, сразу бы закричал: “Гадолиния и орихалка у нас полно! Сделаем!”, но наш толстячок – воробей стреляный, в умении вести деловые разговоры ему нет равных. Собрав в кулак все свое самообладание и лениво хлебнув раз пять кофе, он скучнейшим голосом произнес: “Кое-кто на примете у меня есть, возможно, они согласятся помочь вашей стране”.

Несмотря на неопределенность обещания, бизнесмен из Аделии так затрясся, что все свое кофе вылил на себя. “За любые деньги! – закричал он.- За любые!”

Нам это “за любые деньги” понравилось, и мы уполномочили толстячка продолжить переговоры. “Только не затягивай,- просили мы его.- Жрать охота”.

Он, молодец, не затянул. Уже на следующий день сообщил:

“Правительство Аделии заказывает тысячу деталек. Готово платить бешеные деньги. Говоря по-научному: астрономическую сумму. Прямо боюсь ее назвать”.

Мы закричали: “Не мучай же, сучий потрох! От избыточного адреналина разрываются сердца! Называй сумму! Не пропусти ни одного нуля!”

Он назвал.

От ее баснословности все даже крякнули. Один Вяземский не крякнул, а спросил: “Есть ли чертеж детальки?”, на что толстячок ответил: “Я был бы последним педерастом, если бы не принес”,- и вынул из кармана сложенный вчетверо троллейбусный билет. Для секретности чертеж был начерчен на нем. На его оборотной стороне.

Глянув на эту оборотную сторону, все со смехом всплеснули руками: ну и деталька! Обыкновенный винтик с резьбой, весь, конечно, из гадолиния, а сбоку из орихалка загогулина, но конструкция – проще не придумаешь. Школьник выточит!

Один Вяземский не разделил общего наплевательства. Сказав “Ой ли!”, он взял стальной прут и, сунув его в станок, стал вытачивать по чертежу пресловутый винтик…

Его сомнения оправдались: винтик не выточился. Он имел какую-то странную резьбу: вилась она вроде в одну сторону, но вместе с тем довольно сильно и в другую. Прямо как марксистско-ленинская диалектика: сама себя изнутри отрицая, она каким-то непонятным образом в свою противоположность незаметно превращалась…

После Вяземского попробовали все. Увы, с тем же успехом. Гайка оказалась нам не по зубам. Мы вынуждены были признать, что выгоднейший заказ сорвался. Толстячок беззвучно заплакал.

Вытерев слезы, он с Дантесом уединился в кабинете, после чего нам было зачитано изящное письмо спикеру Аделии. В нем писалось, что от предложенного заказа мы вынуждены временно отказаться

“ввиду внезапно открывшихся обстоятельств”. Туманная формулировка всем нам очень понравилась, в ней была бездна поэзии.

Мы говорили друг другу: не пришлось бы отказываться от выгодного де ла – на свет никогда не появилась бы такая красота слова. А красота важнее богатства. Да, сытая, обеспеченная жизнь – это замечательно, но все ж только для желудка и тела, а “ввиду внезапно открывшихся обстоятельств” – это для души, никто не будет спорить, что обогащать душу – главнее. Все мы на этой мысли сошлись единодушно, хотя и возник небольшой спор по пустяку. Дантес сказал: “Сытым может быть и баран, даже червяк может быть, а вот возвышать душу красотой – преамбула человека”, на что образованный наш Вяземский ответил: “Я с тобой полностью согласен, за исключением преамбулы, здесь неуместной. Надо было сказать: прерогатива”.