Владимир Венгловский - Космос над нами

Пить вино с Великим Инквизитором Премом — то еще удовольствие, я вам скажу. Под его цепким взглядом даже шелтское тридцатилетней выдержки приобретает вкус ягодного уксуса. Бокал в моей руке подрагивал, отбивая едва слышную дробь по зубным пластинам. А Великий Инквизитор пил баснословно дорогое шелтское, словно дешевое вино в прибрежном кабаке, — залпом опрокидывая содержимое бокала в рот и тут же наливая следующую порцию.

Пил и не пьянел.

Это у Према называлось «выходом в люди». Читай — домой к несчастному профессору Тарду. То есть — ко мне. Угораздило же меня… Нечистый его знает, чем Инквизитора привлекла моя скромная персона. Хотя было бы гораздо хуже, пригласи он меня туда . Так что — сиди, Тард, пей вино и делай вид, что поддерживаешь дружескую беседу. Терпи.

У Великого Инквизитора белая гладкая кожа. Почти прозрачная. «Такую кожу скверна не возьмет, — подумал я. — Еще эти глаза его, синие… Уставился, как змея на добычу». Черные волосы Инквизитора сползали на бордовый плащ.

А если на Према посмотреть вот так — сквозь бокал, то Великий Инквизитор не кажется таким страшным. Преломляется его лицо, плывет в шелтском. Смешно даже.

— Как работа, доволен? — поинтересовался Прем.

Я вздрогнул. Вино расплескалось на одежду.

— Нормально, ваше святейшество, не жалуюсь. Спасибо.

— Нашел что-нибудь интересное?

Я старался отвечать размеренно, тщательно подбирая слова, а то еще сболтну, чего не следует.

— Ваше святейшество, вам же известно, что все, что я нахожу… Все, что к скверне относится, я сдаю инквизиции.

— Знаю-знаю.

«Хлоп», — вылил шелтское в рот Великий Инквизитор. Потекли по тонким губам красные капли, впитались в бордовый плащ.

— Знать-то знаю, но мало ли… Вдруг скверна и в твой дом проникла?

И — зырк на меня синим глазом. Аж мороз по коже.

— Ладно, не напрягайся ты так. Давай, пей лучше. Да минет нас скверна! — Великий Инквизитор поднял ладони вверх, к Белой Луне. — И так с каждым циклом все больше и больше оскверненных на вознесение отводим. Жалко будет потерять своего ручного профессора.

Надо же, еще и ехидничает. Ползун несчастный.

— Я постараюсь не поддаться скверне, ваше святейшество, — выдавил я робкую улыбку.

— Пойду я, — Великий Инквизитор поднялся, с сожалением глядя на пустой бокал. — Бутылку тебе оставляю. Угощайся. Может, девицу какую пригласишь.

Великий Инквизитор заговорщицки подмигнул. А у меня сердце — бу-бух, чуть из груди не выскочило.

— Ну что вы, ваше святейшество…

— Ладно-ладно, — хихикнул Прем. — Дело молодое.

И исчез в коридоре. Ровной походкой пошел, зар-р-раза, будто и не пил.

«Раз, два, три, четыре», — начал считать я.

«Бум», — хлопнула входная дверь. Все — ушел. Я прислушался — тишина, никого. Бросился к шкафу, открыл дверцы.

— Играда, вылезай. Уже ушел, — я протянул руку.

Из вороха одежды появилось миловидное улыбающееся личико, обрамленное копной всклокоченных желтых волос, затем женская рука схватилась за мою ладонь, и из шкафа выбралась Играда.

— Чего он приходил? — кивнула Игра на дверь.

— Да так… Нечистый его знает.

Игра все не отпускала мою ладонь. Рукав ее халата сполз к локтю, и я невольно опустил глаза. Вся рука от локтя до кисти была покрыта, словно коростой, серой твердой кожей.

Скверной.

Впервые я встретил Играду три цикла назад во время инквизиторской облавы.

— Впустите, пожалуйста, впустите!

Кто-то настойчиво колотил во входную дверь.

— Иду уже… Что случилось?

«Облава! Всем оставаться на своих местах, инквизиция. Расстегнуть одежду», — доносились крики издалека. С одной и другой стороны квартала. Выхода не было. Только спрятаться по домам, разбежаться, как мыши по норам. Нет, если ты не поражен скверной, то чего бояться? Правильно — нечего. А если поражен?..

— Да впустите же вы!

Я открыл дверь. В дом ввалилась девушка, упав мне на руки. Ее желтые волосы пахли солнечным ветром. Она прижалась ко мне, и я почувствовал нервную дрожь тела. И маленькие упругие груди под тонкой тканью платья.

— В дом, быстрее!

Девушка заглянула мне в глаза. Ее зрачки были зелеными, как морской прибой.

— Прячься, — указал я на шкаф.

Девушка, словно маленький, выкопанный на поверхность подземник, зарылась в груду белья.

И тут же раздался стук в дверь.

— Инквизиция, открывайте!

Я открыл. На пороге стояли трое — двое гвардейцев с заряженными метательными трубками и молодой инквизитор. Совсем еще мальчишка. Кажется, его недавно приняли.