Феликс Рахлин - Грудь четвертого человека

– Здравствуйте! Я – Рахлин… С Вами обо мне говорила Римма

Яковлевна… Вы назначили мне встречу…

Даже сейчас полагаю, что текст совершенно нормальный. Но едва я начал говорить, как почтенный доцент замахал руками и закричал на меня:

– Подождите-подождите-подождите! Молодой человек! Разве вас не учили, что, входя в помещение, надо снимать головной убор?

Я опешил и растерялся. Действительно, учили. И до армии я никогда бы так себя не повел. Но теперь сказалась армейская привычка: ведь там положено было, представляясь, отдавать честь, а по давней русской пословице, "К пустой голове не прикладывают!", то есть без головного убора, с головой обнаженной, честь не отдашь. Конечно, промах, но – разве уж столь непростительный, чтобы из-за него немедленно отбраковать неловкого претендента? Однако суровый доцент продолжал резонерствовать:

– …И запомните, юноша: когда вы входите в кабинет к человеку незнакомому, да еще если он явно старше вас, – никогда не протягивайте руку первым – подождите, пока вам предложат обменяться рукопожатием. А не предложат – значит, и не надо…

Я смущенно молчал. Конечно, он был прав. Но и теперь полагаю, что главное было не в этом. Римма Яковлевна была ему то ли соседкой, то ли учительницей его сына, дочери или внука. Отказать ей он не хотел, вот и согласился на разговор со мною. Но, увидав мою физиономию, сразу же решил отказать. Сделать это было для него проще простого:

– Скажите. вы когда-нибудь работали в печати?

Нет, я не работал… Тут он оживился и засыпал меня кучей вопросов: известно ли мне, что такое верстка? Как составить макет газеты? Как рассчитать размеры статьи, выбрать нужный шрифт? Кто такой метранпаж? Имел ли я дело с полиграфической линейкой? Знаю ли корректорские знаки?

Нет, ничего этого я не знал – и, разумеется, ушел, блестя потертыми штанами. Так бесславно завершилась моя первая и весьма случайная попытка стать журналистом. Месяца через два с половиной я

(снова сработал случай!) все-таки стал им, и притом – на всю жизнь.

Где бы потом ни работал – всюду были мною довольны. Освоил, и довольно споро, и верстку, и правку, и расчет газетной площади, и макетирование номера. Думаю, что уже через пару лет свободно мог бы заткнуть господина доцента (все же совершенно случайного человека на редакторском поприще – просто обладателя партбилета) за свой солдатский пояс. Да ведь и партбилетом потом обзавелся…

Но в тот раз я получил поворот на 180 градусов от ворот журналистики.

В те времена еще не наступил тот психологический сдвиг, который даст возможность где-то на рубеже 70-х – 80-х годов не только свежеиспеченным, но и опытным, квалифицированным специалистам, порой даже кандидатам наук, бросить свои науки, свои насиженные, но теряющие реальную цену места в институтах и лабораториях и заняться гораздо лучше оплачиваемой ручной работой: укладкой и циклевкой паркета, строительством коровников, даже установкой ограждений вокруг предприятий, школ, могил… И мне, с большим трудом получившему высшее образование, и в голову не приходило им пренебречь. Вот и искал работу только там, где без диплома на должность не зачисляли.

Не буду вспоминать каждое мое несостоявшееся поприще – скажу лишь, что долго и безрезультатно толокся в "Дорпрофсоже" – областном профсоюзе железнодорожников; наконец, там мне сказали,. что в станционном клубе вокзала Харьков-Балашовский нужен заведующий клубом на более чем скромную зарплату. Но мне уж было не до жиру – после трех месяцев со дня демобилизации (для меня этот срок официально истекал 7 апреля 1957 г.) я терял предоставленную демобилизованным льготу на непрерывный трудовой стаж, а с нею и ряд преимуществ – например, стопроцентную оплату пропущенных дней на случай болезни… Маленький клуб находился в одноэтажном домике под виадуком на улице Плехановской возле завода имени Малышева, – в глуховатом, плохо освещенном по вечерам, чреватом происшествиями районе. Но я был готов на все. Однако оказалось, что должность заведующего клубом – в номенклатуре райкома партии, а там мне отказали: заведующий клубом, было мне объяснено, должен быть членом партии, а я всего лишь комсомолец… Правда, инструктор райкома партии сообщила мне, что в одно из общежитий завода имени Малышева требуется "политвоспитатель". Эта должность – в штате жилищно-коммунального отдела этого завода – одного из самых больших в городе и, должно быть, в стране. Я отправился в заводской поселок, где находилось руководство ЖКО. Но и здесь, едва взглянув на меня, от моих услуг отказались под каким-то незначительным предлогом.