Натиг Расулзаде - Грудь Лоллобриджиды

Стоял весенний майский день, в связи с чем мы были несколько возбуждены. К тому же – перемена. Тихий, напряженный рокот голосов в классе, все больше накручивал нервозность, носящуюся в воздухе. Мы не вышли на перемену, будто ждали, что что-то случится с минуты на минуту, будто именно этого отчаянного вопля ожидали.

– Лоллобриджида кончилась!

Он ворвался в класс в ту минуту, когда мы как раз рассматривали новые приобретения. Столько горечи и тоски было в этом его восклицании, что все мы невольно подняли головы, посмотрели на него, заметили его искренне подавленный вид, и шутливые реплики, которыми мы готовы были сыпать по любому поводу, застряли у нас в глотке.

– Ничего, – участливым тоном сказал Ариф, – Я тебе отдам Софи Лорен. Меняю на Бриджит Бардо.

– Как же кончилась? – недоверчиво спросил Элик, – Вчера только…

– Я обегал все киоски, – не дал ему договорить Самир, – вчера были. А сегодня уже нет. Клянусь мамой!

Это было правдой: в кинотеатрах нашего города стали крутить популярный в то время фильм «Фан-фан Тюльпан» с Жераром Филиппом и Джиной Лоллобриджидой в главных ролях и спрос на фотокарточки этих актеров резко подскочил.

– У Миши есть Лоллобриджида. Миша обменяй Самиру.

– Это не моя карточка, мамина, не даст она…

– Твоя мама тоже собирает?!

– Еще как! – сказал Миша.

– А тебе не один хрен на что дрочить? – сердито сказал Элик, обращаясь к Самиру. – Бери что есть и скажи спасибо.

– Да у меня все есть, – сказал Самир, – И Мерилин Монро, и Бриджит Бардо, и Анита Эксберг…

– Вот кого бы хорошо заделать! – сказал тихоня Назим.

– Смотри, как бы она сама тебя не заделала.

– Ха-ха-ха-ха!

– У нее сиськи! Вот это да! – восторженно воскликнул Элик. – Посмотри! Зачем тебе Лолобриджида?

– Погоди, Самир… У тебя же была Лоллобриджида, – вспомнил вдруг Вагиф. – Да, я помню, даже, кажется, две карточки были у тебя…

– Да у него целый набор был Лоллобриджид! – закричали девочки. – Все видели! Ни с кем меняться не хотел… Врет он!

– Все мама забрала, клянусь мамой, порвала и выбросила, – с горечью произнес Самир.

– За что?! – хором возмутились сразу несколько девочек класса с негодованием оскорбленного коллекционера.

– Не знаю, с левой ноги встала… Слишком, говорит, раздетая, рано тебе такие карточки смотреть, взяла и разорвала, – удрученно пробормотал Самир. – На мелкие кусочки. Чтобы склеить нельзя было.

– Ладно тебе, не хнычь… – стал успокаивать его Ариф. – Вот у меня Вивьен Ли, Одри Хепберн. Меняю обеих на Эксберг.

– Засунь себе!..

– Хватит вам ругаться! – закричали со стороны девочек. – Сильвана Мангано! Кто меняется?

– Симона Сеньоре!

– Что в придачу?

– Шиш с маслом!

– Они все худые. Кому нужны твои Одри-модри…

– Ну что, ни у кого нет, что ли Лоллобриджиды? Все карточки отдаю, и еще заплачу в придачу…

– Сколько?

Самир пошарил в карманах, вытащил несколько монеток, окурок, бабки, расплющенную ириску, посчитал мелочь.

– Шестьдесят три копейки, – объявил он.

Это были неплохие деньги для шестиклассников, если учесть, что школьный завтрак стоил десять копеек, билет на утренний сеанс в кинотеатр – двадцать пять копеек, а пачка самых дешевых сигарет – пятнадцать, но карточки Лоллобриджиды ни у кого не было, даже у девочек класса, которые уже стали заинтересованно прислушиваться к нашему разговору.

– Вот тебе именно Лоллобриджида нужна, да? – спросил Ариф.

– Да, – сказал Самир.

– Вынь да положь, да?

– Да!

– А зачем, зачем?

Самир немного помолчал, будто специально дожидаясь для своего объявления тишины. И тишина наступила.

– Я её люблю, – сказал просто Самир. – Вот зачем… Я во сне её вижу… Всю голую…

Сначала мы подумали, что он шутит, или что мы все ослышались, услышав чудесным образом одно и то же, потом грянул хохот. Смеялись такому странному заявлению и девчонки, привыкшие, что обычно мальчики влюбляются в них, одноклассниц, или же, в крайнем случае, в девочек из других классов, но влюбиться в кинозвезду… недосягаемую Лоллобриджиду! Это было выше нашего понимания. Мы все мальчишки в период созревания испытывали плотский голод, видели эротические сны, иные из нас были болезненно мечтательны и мечтали о том, чего никогда в своей короткой жизни не знали, занимались онанизмом, обозревая свои коллекции сексуальных, слишком уж декольтированных женщин кинозвезд (по этой причине взрослые приравнивали эти вполне безобидные, легально продававшиеся и широко тиражированные изображения всемирно известных звезд чуть ли не к порнографии и, обнаружив у нас, не раз конфисковали карточки), но чтобы вот так вот влюбиться… Это было непонятно, смешно, но очень в духе Самира, который по привычке все говорил в лоб, не интересуясь, как это прозвучит для чужих ушей, и мечтательно-влюбленный взгляд Самира вызывал у всех нас садистское, так присущее подросткам желание надсмехаться над ним.