Владимир Яременко-Толстой - Девочка с персиками

Гейгер как всегда читал из "Марата", но почти всегда разные места. В этот раз он озвучил сцены московской литературной жизни.

Пьянку с Ниной Садур, свою неудачную попытку совокупления с известной русской писательницей после энного количества водки уже под утро. От чрезмерного количества водки у него не стоял. Тогда они, как истинные литераторы занялись оралом.

Вышел Хайдольф, начал рисовать свои вертящиеся углы.

– Но это же свастика! – заорал Ив. – Это фашист!

Я попытался его успокоить. Хайдольф ретировался.

– Фашист! – кричал Ив.

Скандал утих под стихи Томаса Фрехбергера, писавшего теперь палиндромы, звучавшие полной абракадаброй. Это были просто какие-то бессвязные слова, читающиеся и справа и слева одинаково, но было красиво.

Мой выход был уже после паузы, когда все изрядно накачались вином. Я подошел к микрофону, сказал, что буду читать голым, поскольку Голая Поэзия – это новое модное литературное движение, что все большее и большее количество поэтов читает свои стихи голыми.

Я разделся. Но высокий стол как раз прикрывал мне все. Поэтому я стал на стул и вылез на стол. Начал читать. Короткие стихотворения, каждое из которых сопровождалось бурными аплодисментами. Затем спрыгнул в народ, принимая поздравления. Литературный вечер мягко перешел в попойку, как это обычно бывает.

– Ну, как тебе на новом месте? – спросил я Будилова, единственного трезвого среди всех.

– Неплохо. Но, не знаю, должен ли я тебе об этом сказать?

– О чем?

– Вчера снова были блины.

– Ну, и?

– Знаешь, кто там был?

– Кто?

– Юра.

– А сюда не пришел.

– Ты его приглашал?

– Разумеется.

– Он ухлестывал за Бланкой?

– Она его же пригласила.

– А что с картиной? Ему позвонила Карин?

– Кажется, она ему до сих пор звонит, но он сказал, что не отдаст ей "Ос" ни за что в жизни.

– Молодец. Странно, что она не знает о том, что ты не уехал.

– Будем надеяться, что уже не узнает.

– Мы сняли студию и в субботу начинаем работать. Хочешь присоединиться?

– Вряд ли, у меня ведь любовь.

– Разве это мешает?

– После секса с Элизабет у меня не остается сил на других баб.

– Как знаешь. А что она от тебя хочет?

– Хочет, чтобы я на ней женился.

– Но ведь ты же уже раз женат!

– Женюсь еще раз.

– А Мира, а Полинка?

– Буду давать им деньги!

– Но ты ведь уезжаешь?

– Она приедет ко мне в Россию на Новый Год, а весной она заканчивает учебу и возвращается в Копенгаген. Тогда я приеду к ней, и мы там поженимся.

– Далеко идущие планы!

– Ты знаешь, как я женился на Мире?

– По любви?

– Нет. По пьянке. Я тогда сильно пил.

– Неужели?

– Да, я всегда пил, но тогда пил очень долго. Как раз переехал в

Питер из Нижнего, устроился работать на завод "Красный Треугольник" электриком. И пил. Жил в общаге и бухал по-черному. Однажды поехал в субботу погулять в Гатчину. Даже не знаю, как меня туда занесло. Иду по берегу Финского залива, а там на бревне две бабы сидят. Одна красавица, а другая так себе. Я к ним стал клеиться. Договорился зайти на следующий день в воскресенье к ним в общежитие, они тоже в общежитии жили, медсестры. Пригласил красивую в кино. А когда пришел, то ее не было, ушла, а была только другая, которая так себе.

Я решил ждать. Ждал, ждал, выпил бутылку, которую с собою принес. А потом и говорю ей – "Раз так, выходи за меня замуж!".

– Она согласилась?

– Сразу. Мы и поженились. Нам комнату затем на Моховой в коммуналке дали, как молодоженам, затем родилась Полинка. Это же еще при Советской власти было.

– Значит, первый раз ты женился без любви и по пьянке?

– Да, но теперь я хочу жениться трезвым и по любви…

Женская ревность. Наследник Мао Цзэдуна. Сибирский тигр.

Женская ревность – это страшная деструктивная сила широкого радиуса действия. Ревнивая женщина – это ужас. Ревнивая женщина всегда чрезвычайно опасна для всех окружающих, даже если это не твоя женщина и даже если ты не знаком с ней лично. Ревнивых женщин надо изолировать от общества и сажать в клетки.

К таким неутешительным выводам я пришел постепенно, перечитывая еще и еще е-майл доктора Рерихта. Ничего более абсурдного нельзя было даже себе вообразить. Я не верил своим глазам. Доктор Рерихт просил его понять и простить. В Вену он приехать не сможет.

Конечно, он очень хотел приехать и выступить в Бургтеатре, даже написал весьма интересный доклад. Однако его невеста ему не позволяет примкнуть к Голым Поэтам. Она устроила ему сцену ревности, длившуюся несколько недель, требуя отказаться от поездки и угрожая ему тем, что не выйдет за него замуж, если он это сделает. Он пробовал перевести все в шутку, но она была крайне серьезна. Она поставила ему ультиматум и он, в конце концов, позорно капитулировал.