Владимир Яременко-Толстой - Девочка с персиками

Андрюша Мельников, правда, вряд ли кого-нибудь убивал, он был просто гнусным ублюдком, получавшим грязные бабки из Москвы, на которых была кровь Владимира Солоухина – одного из моих любимых писателей.

После концерта на банкете я познакомился с родителями Вальтрауд

Фрешль и с ее братьями, приехавшими из провинции, чтобы сходить на халявный концерт. Они не разделили моего мнения, концерт русских артистов им понравился.

Дом Архитектуры в Клягенфурте. Десять заповедей.

На клягенфуртском вокзале меня встретила Эвелина – худая высокая девушка с орлиным носом, похожая на молодую Анну Ахматову. Сгущались вечерние сумерки.

– Ты уже бывал в Клягенфурте? – спросила она.

– Ни разу, – ответил я.

– Жаль, что уже темно и ничего не видно. А когда ты уезжаешь?

– Сегодня, сразу же после мероприятия.

– Тогда тебе придется приехать в Клягенфурт в другой раз, чтобы посмотреть город, хотя здесь нет ничего особенно интересного, кроме

Наполеонштадля, а туда-то мы как раз и едем!

– Я приехал только из-за Хайдольфа. Как он там?

– Отлично, дает интервью телевиденью…

В маленьком автомобиле "Пежо" колени высокой худой Эвелиной нелепо торчали в стороны, как лапки кузнечика. На Клягенфуркт садилась плотная ночь.

В ставке Наполеона было полно народа. Протиснувшись сквозь толпу, мы попали в больной двухярусный зал. Внизу была выставка проектов

Хайдольфа, внизу прыгал и орал сам Хайдольф перед камерой телевизора. На огромный экран сзади проецировалась прямая трансляция с места события с логотипом ORF 2. Мы были на месте события. Мы стояли в толпе на широком балконе второго яруса и смотрели вниз. Там в национальных костюмах настраивал инструменты духовой оркестр австрийских троттелей. Хайдольф, выхватив откуда-то дирижерскую палочку, заставил их сыграть для ТВ несколько пробных аккордов, заявив в камеру, что настоящий концерт будет после.

– Пойдем, я покажу тебе, где можно оставить вещи, – шепнула мне в ухо Эвелина, слегка дотронувшись до уха губами.

Продравшись сквозь густую массу гостей, мы попали к двери ее офиса. Она была куратором выставки и сотрудницей Дома Архитектора.

– Тихо, – сказала Эвелина, прижимая указательный палец ко рту и вталкивая меня внутрь неосвещенной комнаты. – Можешь раздеться…

Я почему-то вдруг подумал, что она хочет меня изнасиловать. В темноте мне показалось, что она даже издает некий посасывающий звук.

Возможно, она решила у меня отсосать. Или же это девушка-вампир?

Свет она не включала. Я снял легкую вельветовую куртку и услышал на полу легкий настораживающий шорох. Комната с привидениями? По коже густо побежали мурашки. В следующий момент вспыхнул свет фонарика и в его сиянии я увидел Варана – одного из сына Хайдольфа, лежавшего на полу под одеялом. Узнав меня, он вылез из-под одеяла и протянул мне руку.

– Можете не бояться, ребенок не спит, вы его не разбудите, – сказал Варан, указывая лучом на одеяло, где лежала его подруга и ее ребенок-индус, вожделенно отсасывающий у нее грудь. Индус явно наслаждался моментом пососать грудь белой женщины, не взирая на то, что это его собственная мать и отлично понимая – таких моментов у него в жизни будет мало. Ведь пососать грудь белой женщины – заветная мечта любого индуса.

– Когда мой выход? – спросил я у Эвелина.

– Скоро, на самом деле, нам надо уже идти, – она подошла к своему письменному столу, открыла ключом ящик и достала деньги. – Вот твой гонорар!

Она протянула мне три тысячи шиллингов.

– Гран мерси, – сказал я, хотя Хайдольф обещал мне четыре. -

Наверное, это не совсем осмотрительно – выплачивать гонорар до выступления. Может быть, я выступлю плохо.

– Ничего, – ответила Эвелина. – Это все равно, как ты выступишь.

Самое главное, что ты уже здесь. Ведь потом будет банкет и придется общаться с публикой, а не выплачивать гонорары. Кстати, сегодня здесь мои родители, они пришли посмотреть, чем я здесь занимаюсь, ведь это мое первое мероприятие, я тебя с ними познакомлю.

– Значит, ты работаешь здесь недавно?

– На самом деле уже почти два месяца, но все это время я готовила этот проект. Хайдольф Гернгросс – очень важная фигура для

Клягенфурта. Мы гордимся тем, что он родился в Коринции.

Я снял с себя лишние шмотки, достал из сумки тувинский бубен, полученный мной от тувинского шамана после инициации, и последовал за нетерпеливо ждущей меня Эвелиной. Интересно, знает ли она, что сейчас будет? И что ей сказал Хайдольф?