Виктор Караваев: ЗАПИСКИ НЕПУТЕВОГО ОПЕРА

Так вот, когда после войны сдавали экзамен "старорежимному " профессору, он говорил: "Ну что ж, батенька, с латынью у вас все в порядке, теперь посмотрим, как у вас с греческим". Ему отвечали:

"Профессор, греческого нам не преподают". Он страшно расстраивался и всплескивал руками: "Батенька, ну как же можно быть юристом, не зная греческого!" Бедный профессор, он и не подозревал, что в России можно быть юристом, не зная даже русского!

Знакомый эксперт-криминалист жаловался, что следователь, пришедший назначать дактилоскопическую экспертизу, при нем записал в постановлении вопрос: "Имеются ли на рюмке следы пальцев…" Затем подумал и написал: "….рук", еще подумал и добавил:

"…человека". Всегда умиляют формулировки типа "нанес удар кулаком руки в область лица". Можно написать в постановлении "повреждения стоп", а можно – "стоп нижних конечностей ". Собственными глазами видел рапорт работника милиции о том, что "неустановленное лицо нанесло удар вышеупомянутому лицу по лицу".

Одна из следователей на совещании у прокурора выразилась так: "Не колется он, гад, не сломать его версию. Я уже и матку его выдернула, и все равно ничего не получается". Сначала по лицам присутствующих пробежала судорога от такого зверства, а потом отразились сомнения в собственных знаниях анатомии. Однако напрасно. Фраза означала всего лишь, что следователь вызвала мать обвиняемого.

Адвокат в суде, подразумевая применение к его подзащитному нормы о назначении наказания ниже низшего предела, предусмотренного статьей Уголовного кодекса, бесхитростно просит "дать подсудимому меньше меньшего"…

Но не надо думать, что безграмотность поразила только юридическую прослойку нашего общества. Из тысяч допрошенных мною за следственную жизнь людей не больше десяти процентов писали в протоколе без ошибок коварную фразу "С моих слов записано правильно", остальные девяносто процентов считали, что пишется "правельно", а наиболее догадливые заменяли формулировку на "верно".

Передо мной прошла плеяда генеральных и коммерческих директоров в возрасте от двадцати двух до тридцати пяти лет, которые не знали порядка букв в алфавите. Когда я одному из них попенял на безграмотность, он отмахнулся: "Бросьте, алфавит знать мне ни к чему, главное, чтобы мою подпись в банке узнавали!" Когда я был пацаненком лет десяти, у нас во дворе вечно крутился тихий сумасшедший. Забавный псих, который нес несусветный бред, пересыпая его научными понятиями, цитатами из классиков и именами выдающихся личностей. Звали психа Коля Дурачок. упрекая за насмешки над ним, бабушка выговаривала мне:

"У Николая, между прочим, два высших образования. Учился, учился – и сдурел".

В то время до меня не доходил глубинный смысл этих слов. И только сейчас я понял: нельзя в России быть шибко грамотным.

Свихнешься…