Об истинной истории Начмеда случайно проболтался один препод. Оказывается, что его судьба была неразрывно связана с другой гордостью кафедры – радиопротектором. Весь коллектив работал над его созданием, и назывался их шедевр "радиопротектор длительного действия".
Ты, Витек, должен знать, с чем это едят, само за себя название говорит – таблетка от радиации. Было это снадобье основано на каком-то чумовом веществе, напоминающем гормон стероидной группы, не встречающийся в природе и поэтому с жутко секретной формулой. И по фармакологическому действию эта дрянь являлась стероидом с суперсильным эффектом. Вот проректор это заметил и приказал вырастить себе гигантского котика…
Первый рабочий день Караваеву запомнился не столько знакомством с коллективом, сколько… разгрузкой кровельного железа, необходимого райотделу для латания крыши. Если поворошить память, помести по сусекам, то из ее закоулков выметутся такие факты, проанализировав которые можно сказать: это звенья одной цепочки. Хотя человеку со стороны эти факты покажутся не имеющими между собой ничего общего.
А общее есть.
Все (или почти все) торжества, отмечаемые на службе, как правило, не обходились без каких-либо авральных работ. Например, разодетые и уже слегка принявшие на грудь опера перед самым началом застолья были вынуждены откликнуться на клич начальника переносить большую партию стульев, неожиданно прибывших со склада. Ну чем не новогодний подарок?
Итак, первый рабочий день Витька был праздником, не омраченным даже неожиданно свалившейся работой. Он обсиживал свое новое рабочее место, скрывая легкое беспокойство по пово ду своих способностей, ведь опером, по утверждению одного из коллег, надо родиться.
Валерик и Шура, наблюдая его состояние гедонизма, корректно заметили, что в отделе есть много рутинной работы, которую кому-то нужно выполнять. Возможно, они намекали, что именно Витьку пора спуститься на землю и заняться ею, но он намека не понял и простодушно заявил: "Зачем нужна работа, на которую идешь как на каторгу?" Опера нахмурились, но промолчали. А такой работы иногда было вагон и маленькая тележка. К примеру, его приводил в недоумение факт существования оперативных нормированных планов.
Неужели в прокрустово ложе казенного документа можно посекундно уложить всю работу налогового полицейского?
А как в таком плане отразить времена творческого застоя, когда душа противится суровому слову "надо"? Но гордыню приходилось смирять, забывать, что ты не свободный художник, а государственный служащий, и покорно приступать к написанию плана, справки, отчета либо какого-то очередного документа, запрашиваемого свыше.
***
Начальник райотдела налоговой полиции Григорий Желдак, называемый недоброжелателями за глаза Елдаком, пошевелил ноздрями, словно вышедший на охоту древний человек, сверкнул маленькими, глубоко спрятанными под мощными надбровными дугами серо-стальными глазками, хлюпнул носом, поскреб пятерней трехдневную щетину, должную означать невероятную загруженность делами на протяжении последних суматошных суток и отсутствие в пределах досягаемости бритвенного станка, и на цыпочках прокрался по коридору до лестничной площадки, где стоял экспроприированный с Зеленого проспекта огромный, выкрашенный серебряной краской бетонный вазон, служивший пепельницей.
Над вазоном, почти заполненным разномастными окурками, нестандартной тарой из-под спиртосодержащей продукции, обрывками протоколов допросов и опросов, куда дознаватели вносили выдранные из потока сознания свидетелей и потерпевших бессвязные предложения, скомканными в тугие бумажные шарики неиспользованными санкциями прокурора на обыск или задержание и всяческим иным мусором, висел полностью израсходованный десять дней назад огнетушитель, не утративший, однако, своего грозного красного вида и могущий еще послужить учебным пособием на занятиях по противопожарной подготовке, которые очень любил проводить лично начальник УФСНП по городу Москве.
Возле этой "пепельницы" полутораметрового диаметра в гордом одиночестве стоял изрядно потасканный по засадам и женщинам майор Баранов и задумчиво курил длинную коричневую сигарету "More".
Незнакомый с майором человек мог принять погруженного в свои мысли Баранова за "интеллигента" с высшим музыкальным или искусствоведческим образованием. Но пребывать в сем заблуждении ему пришлось бы недолго, ровно до той секунды, пока Баранов не открыл бы рот и не извлек бы из кармана свою любимую титановую раздвижную дубинку.
Читать дальше