Виктор Караваев - ЗАПИСКИ НЕПУТЕВОГО ОПЕРА

Вот так Караваеву открывалось агентурное закулисье, или, если хотите, Зазеркалье, где постоянно наблюдались совершенно шизофренические явления, кривлялись какие-то страшные рожи, и уже было непонятно: собака вертит хвостом или хвост собакой?

Так или иначе, но, находясь внутри системы, ты обязан жить по правилам системы, иначе она неминуемо тебя отторгнет. И за диссидентство свое придется платить… И здесь возникает очередной парадокс: ты начинаешь ненавидеть дело, которому служишь.

При всей очевидной любви к нему.

Впрочем, я отвлекся. Мы говорим об агентурной работе. Об этой загадочной, полной тайн агентурной работе.

Закрывшись в кабинете после рабочего дня, Караваев стал знакомиться с личными делами переданных ему на связь агентов. Раскрыв очередное дело, он увидел приятное, интеллигентное лицо.

Агент Галка… Так, чем же знаменита эта дама? В ее рабочем деле пара толковых, собственноручно написанных сообщений. Нормальный почерк, все знаки препинания на месте… Обычно наши клиенты двух слов без мата связать не могут, а про знаки препинания понятие имеют самое смутное.

Позвонив по оговоренному номеру, Караваев услышал в ответ:

"Надоели вы мне, идиоты". И трубку бросила.

Э-э, нет, подруга, так не пойдет. Вот она – подписочка-то о сотрудничестве.

Набрал номер снова. На этот раз ему ответили совсем уж неинтеллигентно. Грубо и цинично.

Выкурив сигарету, Караваев позвонил Савицкому – тому самому оперу, который ранее курировал агентессу.

Скис чего-то Гена, когда Витек свой вопрос задал, смешался.

– Не телефонный, – говорит, – разговор. Лучше давай-ка я к тебе лично подъеду завтра после семи. Посидим, потолкуем, по сто граммов хлопнем. А этой стерве пока не звони.

Назавтра Караваев весь день крутился на проверках, и про этот инцидент вспоминать ему было некогда. В восьмом часу явился Савицкий. С бутылкой, закуской и весьма бодрый с виду, хотя бодрость его, как показалось, скорее, напускная… Выпили, посидели, потрепались ни о чем, еще выпили.

Выбрав момент, Караваев спросил напрямую:

– Так что же это за агентесса такая, Гена?

– Это, – ответил тот, скривившись, – моя теща, чтоб ей ногу сломать.

Витек чуть маринованным болгарским огурчиком не подавился, уставившись на Гену с изумлением.

Многое уже было понятно про наше агентурное закулисье, но с вербовкой тещи он еще не сталкивался.

– Как же так? – спросил он, когда с огурцом все же справился.

– Как-как? План, будь он неладен, план… Проверяющего из управления ждали. Нужна была вербовка позарез, понимаешь? А у меня с тещей отношения тогда были тип-топ. Поговорил с ней, она: "Да нет вопросов… как для родного зятя хорошее дело не сделать?" Гена плеснул себе водки, выпил залпом и продолжил:

– А потом отношения испортились. Так теперь эта старая сука меня совсем заклевала: "Вот напишу в прокуратуру, вот напишу директору ФСНП! Тебя, дурака, с работы выгонят, погоны снимут…

"

Вот уж действительно: особенности национальной агентуры.

У каждого оперативника есть своя манера во взаимоотношениях с агентурой. И в оформлении этой самой агентуры также у каждого есть свой почерк. Один, оформляя официально агентов, дает им простые псевдонимы – Иванов, Петров, Сидоров. Другой же норовит что-нибудь эдакое выдумать, насколько фантазии и образования хватает. А у каждого начальника есть график контрольных встреч оперсостава с агентурой. Причем встречи эти должны проходить не реже двух раз в месяц – на них оперативник обязан давать задания агенту, ориентировать его и т. д. Конечно, в большинстве случаев никто эти графики не соблюдает, но бума ги все равно должны быть оформлены установленным порядком.

И на "сходках" начальник все время спрашивает про эти встречи, опера докладывают о принятых и зарегистрированных сообщениях, в общем, показывают, что работа идет, причем в соответствии с бумагами. Ну а начальство-то, естественно, тоже состоит из людей, а людям свойственны эмоции.

Был в свое время начальником отдела в Московском управлении полиции некий подполковник Галкин. И так случалось по утрам, что частенько настроение у него требовало поправки. Как к обеду поправит настроение – так нормальный человек, а до обеда докопаться мог до кого угодно. Служил там один опер – Серега Панов, вот он как раз очень любил своим агентам поэтические псевдонимы присваивать – Жозефина, Эсмеральда, Магдалина.

Вот Галкин однажды поутру к нему и прицепился на "сходке".