Андрей Голяк - Ничего, кроме настоящего

На столе появляются ёмкости со всяческими "ништячками", хозяйка

"маппет-шоу" суетится изо всех сил. Полковник смурнеет на глазах – ему не даёт покоя мысль, что всё это великолерие придётся поглощать

"всухую".

Наконец, Малюшка водрузила на стол последний хрустальный тазик с салатом и уселась за стол. Толстый на правах самого красноречивого толкнул первый тост, и всё началось. У-у-у, как это описать! В прозе сие невозможно! О таком кишкоблудии следует слагать саги! Мы с

Толстым паковали за обе щеки, не забывая увеселять собравшееся общество тостами, анекдотами, смешными историями и прочей дребеденью, предназначенной для того, чтобы светлый праздник не превращался в тривиальную обжираловку. Светка церемонно орудовала ножом и вилкой, периодически наступая Толстому на ногу под столом.

Этим она давала понять, что не следует злоупотреблять спиртным.

Толстый делал вид, что не замечает её маневров, а когда сие становилось невозможным, ласково гладил возлюбленную по коленке, не прерывая своего участия в общей беседе.

Полковник под шумок попытался, было, вымолить у Малюшки прощение с немедленным разрешением потребления спиртного. Вредная Ленка заявила ему, что он был прощён накануне, но епитимью она отменять не собирается ни за какие коврижки. Подавленный Полковник водил над каждым блюдом своим подвижным носом, встревая в разговор с неизменной фразой:

– А з чого цэ?

После того, как ему давались детальные пояснения, из чего изготовлен данный деликатес, он накладывал его себе в тарелку и принимался хмуро потреблять. Наступил торжественный момент, когда подали курицу. Я, обнаглев до немыслимых пределов, заявил, что люблю только куриные ножки. И под аплодисменты всей компании специально для меня была вынесена тарелка, полная куриных ножек, прожаренных, с золотистой хрустящей корочкой, эх!!! Мало есть в мире радостей, достойных сравниться с ощущениями индивидуума, смакующего эту прелесть под бокальчик приятнейшего хереса! Описываю я всё это, и даже сейчас, спустя много лет, у меня слюнки текут! Нельзя писать такие вещи на голодный желудок. Хотя, с другой стороны, в сытом состоянии трудно передать всю гамму ощущений во время такого обеда.

М-да!

В общем, всё было душевно. Где-то ближе к вечеру Малюшка решила выскочить позвонить кому-то из знакомых. Дома телефона не было, и ей пришлось выйти к автомату. Светка предложила составить ей компанию, а Толстый увязался вслед за ними купить сигарет. За столом остались мы вдвоём с Полковником. Тут-то я и оценил всю мощь его соображалки.

Как только за возлюбленной захлопнулась дверь, человечище проявил невиданную активность. Он быстрым движением налил две рюмки водки и произнёс свой дежурный тост:

– Ну, за воинов-чекистов!

– Поехали!

Мы опрокинули ёмкости, и не успел я протянуть руку к закуске, как

Полковник налил по второй и произнёс:

– Ну, за воинов-чекистов!

– Поехали!

Мы снова опрокинули, и не успел я глазом моргнуть, как у меня в руке снова оказалась полная рюмка и послышалось роковое:

– Ну, за воинов-чекистов!

– Да ты не гони так! Дай закусить!

– Андрюха, давай! Потом закусишь! Щас Ленка придёт и тогда – кранты! Пей!

Мы продолжили. К приходу Ленки диспозиция была такова – Полковник чувствовал себя приблизительно так, как чувствовал себя я перед тем, как захлопнулась дверь. А я был в состоянии глубокого бэйта, но старался делать умное лицо и трезвые глаза.

В первый момент никто ничего не заметил. Поступило предложение попеть песен под гитару, и мне сунули в руки инструмент. Я честно попытался взять аккорд, но пальцы плохо слушались, а мозг слабо реагировал на происходящее. Я решил взять тайм-аут и из последних сил вышел на балкон, якобы покурить. Там силы оставили меня.

Толстый, смутно догадываясь о том, что произошло, вышел вслед за мной.

– Андрюха, ты чего?

– Д-да т-т-так… В-в-сё нормалё-о-о-ок… Ч-чё-то я подустал.

Полковник – провокатор хренов… – я медленно сползал на пол, цепляясь пальцами за стену. – У-у меня резкость п-про-пала и-и-и шторы опускаются.

– Так, – Толстый мгновенно оценил ситуацию, – а ну, пошли со мной, – и поволок меня к ванной.

Там мне был устроен холодный душ. Он сунул меня головой в ведро с ледяной водой, подержал несколько секунд, после чего извлёк оттуда.

Операция была повторена пятикратно. Резкость восстановилась.

Толстый заботливо вытер мне волосы полотенцем и спросил: