Владимир Фомин - Белая ворона. Повесть моей матери

Зная, что на ОАО "Томна", находящемся радом с нашим домом, есть свободные вакансии, так как везде висели объявления о нужде в ткачах, и все рабочие говорили о том же, я обратилась к директору ОАО "Томна" Хрулёву В. А. (он же депутат Областной Думы). Он просил подойти через несколько дней. На второй заход он грубо ответил, что сам позвонит, когда будет время, но не звонил. Когда наши два свидетеля пришли в отдел кадров, им сказали, что вакансии есть, и чтобы те приходили с паспортами и трудовыми книжками на другой же день. Тогда депутат Областной думы Хрулёв вызвал охрану и нас вывели на улицу. С нами была бабушка Володи, которая очень переживала за него. Судья Поварова, ознакомившись с делом и показаниями наших свидетелей, поняв, что надо удовлетворить иск, то есть пойти против работодателей, без оснований передала дело другому судье Румянцеву Владимиру Васильевичу, совести у которого было ещё меньше. Ответчики (они же имели и статус свидетеля) подавали ложные документы об отсутствии свободных вакансий. Владимир просил уже любой неквалифицированной работы. По документам, поданным в суд, оказывалось, что на работу за несколько месяцев на комбинат никого не приняли, а судебное разбирательство, как принято в наших судах, растягивалось на месяцы. Рос долг по алиментам, которые насчитывались со средне-российской заработной платы, то есть с 13 тысяч рублей. Князева Светлана, работающая в бюро пропусков, не зная, что идёт судебное разбирательство, сказала мне, что только за один месяц и только в ткацкое производство устроилось на работу более 160 человек. Она пересчитала их по журналу выдачи пропусков. Кроме того, на комбинате было прядильное производство, бельно-отделочное и механический цех. Всем рабочим было известно, что открылся новый цех, который не числился в документах, поданных в суд. Рабочих не хватало, и их привозили из отдалённых деревень г. Вичуги и г. Заволжска. В суде Светлана Князева отказалась от своих слов. Тем не менее, её уволили. Я обращалась неоднократно в прокуратуру, но всё было бесполезно. Доказать в суде, что нарушается 64-я статья Трудового кодекса, было невозможно, и суд отказал нам в исковых требованиях.

Убедившись в том, что суд всегда защищает сильного, все работодатели твердили одно и то же: вакансий нет. Даже если были объявления в газете, даже если Центр занятости давал направление, вакансии кончались сразу же, как только туда приходил Владимир. Владимир продолжал судиться и с Центром Занятости населения, который был на стороне работодателей, и с работодателями.

Потом ему дали работу дворника в парке культуру с зарплатой 1000 рублей в месяц. Вот была радость то! Он не только выполнял свою работу, но напрашивался и на другие работы. Ему ничего не стоило разгрузить машину с углём и забросать уголь в сарай и т. д. Стал уменьшаться долг по алиментам. Часть денег уходила на проезд. Оставалось 400 рублей на пропитание. Работать было очень невыгодно, себе в убыток, так как, тратя много энергии на физическую работу, он компенсировал это удвоенным потреблением пищи, и поэтому, как только сыну исполнилось 18 лет, он уволился в тот же день.

Испытав после девяти судов полную невозможность получить работу, чтобы как-то хотя бы скудно прокормить себя, он оставил свои несбыточные мечты о работе.

Нашего свидетеля Марию Яковлевну Хрущёву обвинили в убийстве своего мужа, который 10 лет назад поссорился с милицией и пропал без вести. Её арестовали, издеваясь, говорили, что её всё равно посадят, и уже завтра суд вынесет решение. Мария Яковлевна, зная, как у нас судят, написав явку с повинной о признании в убийстве под диктовку следователей, заплатила 3000 рублей, и её отпустили. Кроме этого, вышли две газеты, в которых её расписали как человека, постоянно убивающего своих мужей, которых у неё в действительности не было. Я обратилась в кинешемскую прокуратуру, затем в областную прокуратуру, затем в генеральную прокуратуру. Оттуда мою жалобу снова направили в областную прокуратуру, потом в кинешемскую – круг замкнулся. Мария Яковлевна за всю свою жизнь не ударила даже кошку, но ещё в советские времена, работая на АЗЛК, видела, как растаскивают завод, дают квартиры без очереди и писала письма в Москву. Сейчас эти люди занимают высокие посты, а Марию Яковлевлевну парализовало, из здоровой трудоспособной женщины она стала калекой. Вот как опасно быть свидетелем. В наших судах истец становится ответчиком, а свидетель, который его защищает, становится убийцей. А прокуроры остаются на своих местах.