Владимир Фомин - Белая ворона. Повесть моей матери

– Вот ты и умираешь уже, – сказала она, извлекая меня из угла, чтобы обработать кровоточащие веки, не надеясь уже на моё раскаяние даже до смерти.

Мама остановила кровотечение из век, и таким образом спасла меня от мнимой смерти. Больше я никогда не врала. Ложь соединилась в моём сознании со смертью и стала мне ненавистна. Мой сын с рождения был правдивым. Папа рассказывал мне, что его тоже в детстве выпорол отец за то, что он подобрал с полу в школе резинку, но не отдал учительнице, а принёс домой чужую вещь. Я, его дочь, с рождения не брала чужих вещей. Воровство было противно и неприемлемо для меня. Примеров недостаточно, чтобы делать какие-то выводы. Но можно думать о том, что и нравственные качества, приобретённые в самом раннем детстве, закладываются на генетическом уровне, закрепляются и передаются по наследству.

К шести годам я стала совсем другим человеком, убедившись на опыте, и осознав, что мир лучше войны, что выгоднее слушаться взрослых, чем стоять в углу, что улыбка мамы гораздо приятнее, чем её нахмуренный лоб. Мне стало легко и радостно жить. Меня хвалили воспитатели в детском саду, говорили, что мне не делают никаких замечаний, потому что я понимаю взгляд воспитателя. А в дальнейшем в школе учителя говорили маме: "Если бы все дети были такими, как ваша дочка, как бы легко было работать".

К этому времени маму перевели на работу в посёлок Заречный. Тогда я убедилась, какой замечательный человек моя мама, как много в ней энергии, трудолюбия, организаторских способностей. В Заречном детский сад находился в плачевном состоянии: на участке росли только крапива и лопухи, протекала крыша, предыдущая заведующая пропивала с любовником всё, что можно, воспитатели и нянечки не выполняли свои функции. Мама организовала родителей, выхлопотала стройматериалы, краску. Через год детский сад преобразился: на участке разбиты цветники, вокруг посажены деревья, на участке всевозможные постройки для игр, сказочные домики, навес для прогулок в любую погоду. Зимой на участке были не только ледяные горки, но гуляли снежные медведи, слоны, зайцы. Родители вместе с воспитателями шили костюмы детям, строили забор, красили постройки, для улучшения питания детей сами заготавливали щи, солили капусту. Остатки пищи уносить домой было запрещено – ими откармливали поросят для питания детей. На каждого ребёнка была заведена индивидуальная карта развития – ежемесячно измерялся вес и рост каждого. Если вдруг, крайне редко, по какой-то причине не было прибавления веса ребёнка, то начинали учитываться вкусовые пристрастия ребёнка. С воспитателей мама требовала индивидуального подхода к каждому ребёнку в пределах возможного. Если ребёнок плохо говорил, то на него больше обращали внимания на занятиях по развитию речи, если плохо рисовал – учили рисовать, то есть выравнивали развитие, приводя к среднему уровню.

Такой крутой поворот в работе воспитателей не радовал, были конфликты. На маму писали анонимки. Но комиссия разбиралась и поддерживала новую заведующую. Мама была очень настойчивой, могла просить и требовать для детей всего необходимого, не выходила из кабинета начальника, пока не добивалась своего. "Меня в одну дверь выгонят, а я в другую войду", – говорила она. Её сад стал образцовым, к ней приезжали за опытом. В детском саду была идеальная чистота, и за годы её работы не было ни одного инфекционного кишечного заболевания.

Кроме этого, она была коммунистом, депутатом, народным заседателем в суде, помогала отстоять свои права тем, кого обижали. Её рабочий день никогда не кончался в 17 часов, как у других служащих. Она была увлечена своей работой, вложив в неё душу, и говорила, что ходит на работу как на праздник. Следовательно, у ней было шесть праздничных дней в неделю и один ненужный выходной.

Мама гордилась своей прямотой и принципиальностью, тем, что не подлаживалась под начальство, говорила правду-матку в глаза. Когда директор фабрики попросил для больной жены сливочного масла (в послевоенные годы было трудно с продуктами), она отказала. На притязания другого директора, любящего женщин, ответила пощёчиной. Она была неудобна начальству, слишком настырна и несговорчива, и поэтому к ней придирались, хотя придраться было не к чему. Тогда за помощью она обращалась в райком партии, где в то время там работали честные принципиальные люди, которые всегда помогали ей, так как она была права.

Сейчас у неё полный чемодан почётных грамот, в трудовой книжке в разделе "благодарности" 54 записи. Но начальство отомстило ей тем, что многие годы не предоставляло квартиру. Мы жили на 12 квадратных метрах в коммунальной квартире вчетвером. Я часто болела, а мама дома почти не бывала, и поэтому из деревни к нам переселилась мамина тётя – Смирнова Мария Васильевна, младшая дочь моей прабабушки, а затем и прабабушка. Фото. 4 человека – наша семья ‹http:atheist4.narod.rusvf02.htm›