Борис Мишарин - Зовущие корни (СИ)

— Вот, Сашка, — с гордостью произнес Андрей, — а ты капитан, капитан.

— За генерала и генеральшу, — произнес Сухоруков, — горько!

Бабы шептались меж собой потихоньку: «Светка-то теперь генеральша… не подойдешь… какого мужика отхватила… не верится до сих пор.» «Че не верится-то, — отвечала другая, — сын нашей учительницы, этим все сказано». «Да… это точно».

На календаре уже летний месяц август. Днем достаточно тепло и даже жарко, но вечера прохладные, а ночью в одной рубашке уже не походишь. По утрам зависает над рекой туман распрысканным молочком и расползается по долине и сопкам. Выйдешь утром со сна на улицу — вроде бы ничего, постоишь немного и уже брррр, холодно. Бежишь в дом согреться или накинуть на плечи что-нибудь тепленькое, если хочешь постоять на дворе еще или пройтись к реке. А там туман окутывает и тебя, накрывает влажной пеленой, висит, не шевелясь, и только часам к десяти начинает расползаться бесследно, растворяясь в воздухе. Хотя неверно — остается роса на траве, на деревьях и кустарниках. Пройдешься утром по лесу и вернешься мокрым, а дождя, как не бывало. Грибная пора…

Отгремела деревенская свадьба, отплясала под лихую гармошку, отзвенела песнями и затихла. Взбрыкнула на следующий день похмельем и успокоилась окончательно.

Михайлов с отцом собирались в лес — главное не сделано, дров нет, зимой в деревне без них не прожить. Холода трескучие стоят, заворачивая под пятьдесят. Борис надевал сапоги. Эх, сапожки… еще со службы остались, яловые, крепкие, таких сейчас и не делают, наверное.

Андрей завел трактор, сели в кабину, поехали. Тарахтел, пыхтел старенький Беларус, но ехал, тащил за собой тележку. Дорога лесная, с выбоинами и пнями, но потихоньку проехать вполне возможно. Михайлов отметил, что деляна не так далеко, километра два, не более. Андрей сразу же развернул трактор, сдал немного назад, поближе к сваленному в кучу кругляку. Лес валили зимой, забирали летом. Деревенские знали неписаные правила — сколько взял летом, столько и наготовь зимой. Выполняли без всякого на то контроля, иначе в деревне не проживешь.

Бревна распиливали на чурки на месте, две бензопилы визжали несколько часов подряд, пугая и разгоняя лесную дичь и зверя. Устали, присели отдохнуть.

— Все еще не верится, — начал разговор Андрей, пуская клубы дыма, — встану иногда утром с кровати, спросонья отдерну ногу с пола на рефлексе. Не верил, два года не надеялся, что ходить стану. А как без ноги жить в деревне, если в семье другого мужика нет. Здоровье есть, делать что-то можно, но мяса не добудешь, дров не привезешь. Живешь, как на подачках. Приноровился даже картошку садить и копать, кули только Нина таскала. Застрелиться хотел как-то, но кому от этого легче станет, мне разве что? — он вздохнул и сменил тему: — Как считаешь, Борис, достаточно напилили?

— Я лишь в учениках, отец, тебе решать. Через годик-два полностью обживусь, — ответил он.

— На три тележки хватит, — махнул рукой отец, — достаточно. Пойдем грузить.

Борис вначале стал укладывать чурки ровненько, чтобы больше вошло. Андрей возразил:

— Не, так не пойдет, трактор старый, не вытянет — время только тратить.

Они накидали чурки, как попало, повезли первые в дом. Свалили во дворе Михайлова, сразу унося под навес, чтобы дать место следующей партии.

У Яковлевых дрова еще были. Им хватало одной тележки. Ближе к вечеру с чурками разобрались, вывезли все. Светлана с матерью накрыли на стол, поставили мужикам бутылку водки.

— Давай лучше самогонки, Света, — попросил Борис, — на кедровых орешках прекрасная получается. Крепкая, ядреная и голова с утра не болит. Выпьем по стакану с отцом и хватит.

Михайлов в городе всегда мечтал поесть по-деревенски — мяса вдоволь, картошки, соленых огурцов, грибов, капусты. Очень он любил грузди и рыжики, а если с водочкой, то вообще прелесть. Хлеб пекли сами в духовке, и сейчас семья не зависела от автолавки совсем.

— Света, сбегай к Матвею, позови к нам на рюмочку, — попросил отец, — не, подожди, лучше ты сходи, мать, сама, позови обоих, как-то неудобно одного приглашать. — Нина ушла, а он продолжил: — Хорошо, что мы трактор отремонтировали, сейчас бы пришлось в поселок идти на поклон, ждать — приедет, не приедет, когда соизволит. Плохо, когда от кого-то зависишь, терпеть этого не могу, но приходилось, что поделать. Матвею дров тоже привезем, а другим я ничем не обязан. Как ты считаешь, Борис?

— Правильно, отец, поддерживаю. Конечно, жалко видеть, как люди маются, брошенные государством, но и нам не разорваться. Немощным умереть не дадим, совесть не позволит, поможем дровами. Есть такие в деревне, отец?