Алла Боссарт - Новый русский бестиарий

Докатились! В самом конце обеда официант спохватился, что позабыл подать на закуску сыр, и принес круглую деревянную доску с разными сортами сыра, который не успели даже как следует порезать, а какой-то и вовсе плесневелый. Я сделал вид, что ничего не заметил.

После этого Валентина, уставшая по причине своего положения, ушла в спальню, а мы с Артуром перебазировались в курилку с кожаными креслами, куда нам подали кофе, коньяк и вино херец, которое при

Юрии Владимировиче пили в СССР одни алкаши (зачеркнуто) алконавты, хуже портвейна, тем более что я в общем и целом непьющий. “Так-то ты встречаешь старика! Ну погоди, будет тебе херец, будет и пиздец!” – подумал я шутливо, но в этой мысленной шутке была большая доля правды.

В этот момент в кармане МакКолина зазвонил сотовый телефон. “Йес, сэр”, – сказал он в трубку по-английски, словно ждал этого звонка.

Дальше я не понял, но заподозрил, что говорят обо мне, так как Артур бросил на меня несколько любезных взглядов, а в конце спросил вообще по-русски: “Хотите его видеть?”

И тут невероятная догадка пронзила стрелой мой мозг…”

…Ничего не соображая, Амплитуда Андреевна дико озиралась. Она шла по мягкому темно-голубому ковру длинным сводчатым коридором, стены которого до половины обиты были таким же голубым бархатом, вдоль огромных, в натуральный рост портретов господ и дам в старинных костюмах и седых париках, ярко освещенных скрытыми светильниками.

Через каждые пять-шесть шагов – высокие китайские вазы с живыми цветами: розами, лилиями, орхидеями самых элитных сортов – уж в этом-то Поленька разбиралась. Сама она в длинной коричневой юбке и розовой шелковой блузке с длинными манжетами на мелких пуговках, с плоским коричневым бантом поверх гладко забранных в пучок волос, в длинном кремовом фартуке с оборками на плечах (все это шло ей необычайно, как успела Амплитуда отметить в одном из зеркал) катила перед собой столик с серебряным подносом, на котором подрагивали в такт шагам высокий стакан с молоком и тарелочка с сухим печеньем.

Пройдя мимо ряда белых дверей, Амплитуда Андреевна почему-то уверенно остановилась возле одной и постучала. “Come!” – услышала она на незнакомом языке и вошла. В просторной спальне на широченной кровати сидела женщина в пеньюаре и расчесывала рыжие волосы, уложив промеж колен гулкую обитаемую бочку живота. “Валька!” – ахнула было

Амплитуда Андреевна, но вместо этого язык помимо ее воли выговорил совершенно непонятные слова: “Good evening, mam. Your milk, please”.

– “Thank you, Polly, – улыбнулась беременная Валька. – Can be free.

See you morning, darling”. И Амплитуда, слегка присев, с улыбкой отвечала: “Good night, mam. Have the nice dreams”.

Выкатясь в голубой коридор, Амплитуда стала перед зеркалом и громко сказала себе: “Я сплю”.

– Как бы не так, – вдруг ответил ей насмешливый мужской голос, глухой и гундосый, насморочный.

Кроме Амплитуды Андреевны и портретов, в коридоре не было ни души.

Голос явно принадлежал одному из них, а именно щекастому старику в черной шляпе и с цепью на груди, вроде как у новых русских.

– Какой уж тут сон, – добавил, неприятно ухнув, старик, и тут близорукая Амплитуда, вглядевшись в портрет, взвизгнула и в ужасе зажала себе рот обеими руками. С края золоченого багета из-под самого потолка, громко хлопая крыльями, обрушилась огромная сова и плюхнулась прямо на сервировочный столик. Мигнув желтыми глазищами, сова разинула клюв и гундосо сказала: – Для прислуги из хорошего дома, Полли, вы не слишком-то сдержанны.

Голубенькие глазки Амплитуды Андреевны закатились, и она медленно села на пол.

“…Одна из секций книжного шкафа медленно и беззвучно повернулась на оси… В приоткрывшуюся щель я успел увидеть часть какого-то светлого помещения и кусок позолоченной рамы, видимо, от большой картины, какие можно встретить в музее, а именно изобразительных искусств имени А.С.Пушкина. В образовавшийся проем вошел гражданин в сером английском пиджаке в крапинку и брюках полувоенного образца, обутый, как ни странно, в мягкие домашние туфли. О! Я сразу же узнал эти мясистые щеки, маленький крючковатый нос, эти коварные глазки, скрытые знаменитыми круглыми очками с огромными дымчатыми стеклами!

Сколько раз я видел эту личину на фотографиях в кабинете Куратора!

Мои руки, держащие ничтожно маленькую чашечку кофе, предательски задрожали, расплескав остатки и без того скупой порции напитка. “Что с вами, товарищ майор? – с наигранным участием спросил подлец