Сергей Минаев - Р.А.Б.

Маленький человек плакал, сидя на маленьком, невытоптанном клочке травы, перед бетонным заграждением, за которым темнела стоячая вода Москвы-реки, делающей в этом месте плавный изгиб. С другого берега его трудно было бы заметить, если бы не огонек сигареты, который, казалось, последние полтора часа не угасал. Кое-где в домах еще горели окна, но никто не смотрел из них на улицу, и маленького человека не замечали. Целый город безразличных окон.

Знаете, иногда мне кажется, что в Москве-реке и не вода вовсе, а кисель. Если бросить в нее камень, всплеска практически не будет слышно. Только короткое «плюм». Я не уверен, что разбегутся круги, хотя это и против законов физики. Зато убежден, что даже звук упавшего в воду тела не привлечет ничьего внимания.

Я закурил последнюю сигарету, повертел головой по сторонам, нашел глазами луну, утерся рукавом джинсовой куртки, медленно поднялся и пошел домой. Вероятно, все будет хорошо. Точнее, я думаю о том, что в конце концов все будет хорошо. Эта последняя фаза моих ночных бдений самая тяжелая. За трехминутный путь домой я, как обычно, перебираю в голове самые лажовые мысли.

Я думаю о том, как же все так вышло. Откуда взялось это чертово «правильное направление», выражение, которое в последнее время стойко ассоциируется у меня с выражением «передел мечтаний». Неужели об этом я и мечтал в раннем детстве?! Ведь так не бывает, чтобы дети мечтали стать менеджерами. Все хотели быть космонавтами, или футболистами, или актерами, или учеными, или писателями на худой конец. Кто-то даже мечтал стать музыкантом или просто героем. Я уверен, что среди моих знакомых нет ни одного человека, который бы в детстве мечтал стать менеджером. Почему же мы тут оказались? Или теперь все по-другому? Что-то изменилось, а мы и не заметили?

Может быть, такой путь прочили нам наши родители? Нет, они и слова-то такого не знали. Они мечтали о том, что когда-нибудь у детей все будет хорошо. «Все будет хорошо» – это предсмертные слова моей матери. Именно тогда я понял весь кошмар это бессмысленной в своей простоте фразы. Что-то вроде «пока», или «увидимся», или «так получилось». Мы говорим их в надежде на то, что когда-то что-то изменится к лучшему, точно зная, что не изменится ничего. Или это вроде эстафетной палочки? И я, прежде чем закрыть глаза, тоже тихо скажу: «Все будет хорошо». Если найду кому сказать…

Уже дома, перед тем как улечься, я уселся за стол со стаканом воды в руке. Это тоже была часть моего ритуала. Остатки тревоги / передавшейся от луны шизофрении медленно освобождали мою голову. Почему когда я плачу, не идет дождь? Так не случилось ни разу. А мне хотелось бы, чтобы он пошел. Группа «A-ha» пела песню «Crying in the Rain», где была пошлая фраза типа: «raindrops fallen from heaven, to wash away my misery», зато сама песня была клевая, правда не их, а перепевка, я где-то об этом читал.

Я смотрел на фотографию с парусником. На ней ярко светило солнце, и море было слегка подернуто белыми бурунами. Вероятно, штиль, хотя я в этом и не разбираюсь. Очень красиво снято и стильно упаковано («ИКЕА», 1 260 рэ)…

Проблемы начались с того, что я дважды подряд не получил пятнадцати процентов своей зарплаты, так называемый «командный бонус». Стоит сказать, что зарплата у нас, как и везде, начислялась по-хитрому: теоретически я зарабатывал восемьдесят тысяч рублей (вау!), из которых двадцать пять составлял мой оклад, двадцать – базовая комиссия в случае выполнения плана, пятнадцать – премия за продвижение товаров определенной торговой группы (складывающаяся из суммы отгрузок и сложной системы баллов за «представленность на полках»; ее определял начальник отдела, и она часто выдавалась не полностью, а то и не выдавалась вовсе, ввиду «отрицательного коэффициента» – от самого этого определени я мистически веяло наебаловом). Восемь тысяч составлял директорский бонус (поощрение за личную самоотдачу) и двенадцать – «командный бонус», который ты получал в случае, если твой труд и умение работать в команде линейные коллеги оценивали положительно. Именно этот бонус дважды чудесным образом меня и обошел. Кто из коллег голосовал «за», а кто «против» выяснить не представлялось возможным. Пробовал сунуться в бухгалтерию, но там эта информация, ясное дело, не разглашалась. Разъяснилось все на тренинге, посвященном воспитанию командного духа, который проводился в конце июля в бывшем пионерлагере «Березка».