Сергей Минаев - Р.А.Б.

Наша хитроумная система воровства и безделья, столкнувшись с железобетонным фасадом по-настоящему жесткой корпорации, издала неприятный звук, скукожилась и обвисла, как воздушный шарик…

Тем временем денег становилось все меньше, а проблем вокруг все больше. По телевизору говорили, что начавшийся в США, а следом – в Европе экономический кризис будет мировым, но локальным , и это наводило на мысли о том, что либо у телевизора проблемы с географией, либо у меня – с головой.

Появилось ощущение, что окружающая среда усилила свое давление. Это проявлялось в разного рода подчас не связанных друг с другом вещах, как то: подорожание стройматериалов, увеличение толпы гастарбайтеров на Ярославском шоссе, обвальные, не по сезону, распродажи в гипермаркетах, разговоры о необычайной стабильности рубля. Один знакомый неожиданно получил отказ в выдаче автокредита, другому на один процент повысили ипотеку. Кому-то стали чаще звонить из банка, осведомляясь о следующем платеже за плазменный телевизор, хотя чувак исправно платил. В ресторане я краем уха услышал о волне увольнений в страховых компаниях, якобы связанной с ротацией кадров. Знакомый финансист в проброс заметил, что решил отложить поездку на море в январе, мол, «чего-то перспективы рынка неясны». Началось еле заметное падение биржевых индексов и увольнения в банках. Но страна, не отошедшая от новогодних каникул, все еще вяло реагировала на происходящее. Вместе с тем в воздухе витала какая-то скрытая угроза.

Неожиданно позвонила Лера, и мы болтали минут пятнадцать. Детали быстро стерлись, но поскольку диалог начался с поздравлений по поводу слияния, а закончился выяснением моих перспектив в новой компании, суть лежала на поверхности: узнать, не «поднялся» ли я случайно? Не встретиться ли нам? Как раньше , когда было так здорово! Выслушав в ответ сразу несколько причин, в силу которых наша встреча в ближайшее время невозможна, Лера жеманно попрощалась. Я отчетливо представил себе, как она закусила губу. То, что я больше не хочу с ней спать, осталось за гранью ее понимания. В ее системе координат мой отказ мог значить лишь одно: я резко сменил социальный статус. Следовательно, эту ситуацию необходимо развернуть в свою пользу. Как минимум трахнуть меня. На перспективу. Учитывая нестабильную финансовую ситуацию.

Дома начались нескончаемые разговоры о текущем моменте. То ли Света стала чаще смотреть новости, то ли в реалити-шоу стало больше экономических тем, но факт оставался фактом: даже в собственной квартире я не имел возможности уйти от биржевых котировок, прогнозов экономистов и роста цен на молоко.

Как мне стало известно от жены, все вокруг оказались буквально повернутыми на судебных процессах. Продюсеры судились со своими артистами, директора компаний с корпорациями, звездные жены со звездными мужьями. Предъявлялись иски, выставлялись счета, выдвигались обвинения в незаконном использовании торгового знака. «Все это к кризису, – комментировала Света, – перед кризисом народ начинает друг с друга бабки тянуть под любым предлогом». Кажется, ей сообщили об этом у Малахова.

Аня мельком обмолвилась о задержке выплат рекламных бюджетов крупным клиентом, чему я в тот момент не придал никакого значения, утонув в ее волосах. Любовь оставалась для меня единственным «дауншифтингом» в этой чертовой реальности.

Несмотря на то, что я пытался хорохориться, обстановка вокруг становилась все более депрессивной. Я просыпался с мыслями об Ане, продолжал день с мыслями о кризисе и ложился спать, размышляя о разводе. И о будущем, которое представлялось мне все более туманным.

В интернете мне попалась на глаза новая песня Ноггано. Хмурый ростовский самородок, никогда прежде не интересовавшийся экономической ситуацией, теперь вопрошал:

Одним на редкость погожим январским вечером, когда я ехал с работы (скорее всего) к Ане, радио поведало мне о том, как группа российских поп-исполнителей, коллективно перепевших какую-то западную песню и совместно с благотворительным фондом издавших ее, планировала вырученные от продаж деньги направить детишкам из детдомов с задержкой развития. По этому поводу они бурно радовались, но вскоре получили иск от одного из «мейджоров», обвинивших всю агитбригаду в незаконном тиражировании музыки, права на которую ей не принадлежат. И не имеет никакого значения, на что ушли полученные деньги. Вдогонку представитель «рекорд-лейбла» заявил, что ситуация с пиратством в России просто ужасна. И вслед за преследованием ресторанов, не платящих роялти за транслируемую в их помещениях музыку, преследованию по закону об охране авторских прав подвергнутся также те, кто исполняет чужие песни в караоке и на домашних вечеринках.