Ирвин Уэлш - На игле

— Ты очень выросла, Нина, — сказал он.

— Ага, — сказала она, краснея, чувствуя это и ненавидя себя за то, что краснеет.

— Не хочешь свалить отсюда куда-нибудь? Ну, в смысле, в паб пойти? Мы бы могли выпить где-нибудь по соседству.

Нина задумалась над предложением. Даже если Джефф будет нести всякую ерунду про свою студенческую жизнь, это всё равно веселее, чем оставаться здесь. Кто-нибудь увидит их в пабе — это же Бонниригг, — и пойдёт болтовня. Шона и Трейси узнают и начнут её расспрашивать, кто этот темноволосый взрослый парень. Ей подворачивалась слишком увлекательная возможность, чтобы упустить её.

И тут Нина вспомнила про перчатки. По рассеянности она позабыла их на комоде в комнате Энди. Она тут же извинилась перед Джеффом:

— Ладно, я согласна, только погоди, в туалет схожу.

Перчатки лежали там же, где она их оставила. Она подобрала их и положила в карман куртки, но там уже находились её мокрые трусики, так что пришлось тут же вынуть их и переложить в другой карман. Она снова посмотрела на Энди. Что-то в нём явно было не так. Кожа блестела от пота. Затем она увидела, как труп дернулся. Боже, он действительно дёрнулся! Затем он дёрнулся ещё раз. Она взяла дядюшку за руку — рука была тёплой.

Нина сбежала вниз по лестнице:

— Дядюшка Энди! Мне кажется, мне кажется… вам нужно сходить туда… похоже, он… похоже, он… он всё ещё жив…

Все присутствующие недоуменно посмотрели на неё. Кении отреагировал первым: он помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки враз. За ним устремились Дэйви и доктор Сим. Элис била нервная дрожь, она стояла с открытым ртом и, видимо, не вполне понимала, что происходит.

— Он хороший был… не бил меня никогда… — бормотала она, словно в бреду.

Затем стадный инстинкт все же вынудил её последовать за остальными.

Кении потрогал потный лоб брата, а затем взял его за руку.

— Да он горячий! Энди не умер! ЭНДИ НЕ УМЕР!

Сим уже собрался было обследовать тело, когда его отпихнула в сторону Элис, которая, стряхнув с себя наконец оцепенение, упала на теплое, облаченное в пижаму тело.

— ЭНДИ! ЭНДИ! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?

Голова Энди качнулась из стороны в сторону, но глупое, застывшее выражение на его лице оставалось прежним, а обмякшее тело не шевелилось.

Нина нервно хихикнула. Элис схватили и оттащили в сторону, словно опасного психического больного. Мужчины и женщины суетились вокруг неё и говорили что-то утешительное, а доктор Сим тем временем осмотрел тело.

— Увы, мистер Фицпатрик всё же мёртв. Сердце не бьётся, — мрачно заявил Сим.

Затем он засунул руку под покрывало, отошёл от кровати и выдернул штепсель из розетки. Потянув за белый шнур, он вытянул из-под кровати выключатель.

— Кто-то оставил включённым электрическое одеяло. Это объясняет теплоту тела и потливость, — заявил он.

— Боже мой, ну и дела, — рассмеялся Кении, но, увидев, как сверкнули глаза Джеффа, принялся оправдываться: — Энди бы сам ржал как надорванный. У него с юмором всё в порядке было, — и развёл руками.

— Говно ты такое… тут же Элис… — проговорил, запинаясь, Джефф, перед тем как молнией вылететь из комнаты.

— Джефф, Джефф, погоди, приятель… — кричал ему вслед Кении, но входная дверь уже хлопнула.

Нине казалось, что она лопнет от смеха. У неё даже закололо под ребрами от того, что она изо всех сил пыталась сдержать смех. Кейти обняла её.

— Всё в порядке, солнышко. Успокойся. Не переживай. — И тут Нина поняла, что рыдает, словно малое дитя. Рыдает самозабвенно и навзрыд, чувствуя, как напряжение оставляет её и как тело её безвольно мякнет в объятиях тетки. Воспоминания, светлые детские воспоминания овладели всем её существом. Воспоминания о том счастье и любви, окруженная которыми она когда-то жила в доме дядюшки Энди и тетушки Элис.

— С Новым годом тебя, говнюк ты эдакий! — И Франко заключил Стива в свои объятия.

Стиву показалось, что ему порвали несколько шейных мышц, прежде чем, напряженный, трезвый и настороженный, он вырвался из объятий и тут же попытался ответить на приветствие со всей сердечностью, на которую был способен.

Затем пришлось ответить ещё на целый ряд приветствий — кто-то сокрушал его пятерню в своей, хлопал с размаху по каменной спине, целовал его тугой и неласковый рот. Но все, что волновало его в настоящий момент, сводилось к словам «телефон», «Лондон» и «Стелла».

Она не позвонила. Хуже того, когда позвонил он, её не оказалось дома. И на квартире у матери ее тоже не оказалось. Уехав в Эдинбург, Стив оставил поле боя в полном распоряжении Кейта Милларда. Сукин сын наверняка этим воспользовался. Наверняка они сейчас снова были вместе, как и прошлой ночью. Миллард был бездельником, впрочем, как и Стив и как Стелла, но, поскольку Стелла в глазах Стива казалась также самым прекрасным существом на земле, это делало её бездельницей в меньшей степени, а может, даже и вовсе не бездельницей.