Ирвин Уэлш - На игле

— Он годами не мог меня выебать как следует, — как-то сказала Лора Кочерыжке, словно это оправдывало то, что она сдала парня в дурку.

Однако Кочерыжка понимал, что очарование Лоры во многом объяснялось именно её жестокостью и безжалостностью. Кайфолом именовал её не иначе как Богиня Секса.

Она вернулась в спальню и посмотрела на свою связанную добычу.

— А теперь я хочу, чтобы ты занялся моей жопой. Вначале, однако, я хорошенько смажу твой болт вазелином, чтобы мне не было больно, когда ты его засунешь. Мои мышцы будут напряжены, потому что для меня это дело внове, но я постараюсь расслабиться как смогу.

Сказав эту речь, она от души затянулась косяком.

Сообщение Лоры, впрочем, не вполне соответствовало истине. В шкафчике, висевшем в ванной комнате, вазелина она не обнаружила. Пошарив, она нашла какую-то другую мазь, липкую и вязкую, которая вполне могла подойти. Именно этой мазью она и принялась обильно смазывать член Кочерыжки. Это был бальзам на основе скипидара.

Как только бальзам подействовал, Кочерыжка заорал от нестерпимой боли. Он корчился в припадке, пытаясь порвать свои путы, чувствуя себя так, словно ему отсекли кончик члена острой бритвой.

— Блядский рот! Кочерыжка, извини, пожалуйста, — сказала изумленная Лора.

Она помогла ему выбраться из постели и отвела в туалет. Он шел вприпрыжку следом за ней, ослепленный слезами боли. Наполнив раковину водой, Лора отправилась на кухню искать нож, чтобы разрезать липкую ленту.

С трудом удерживая равновесие, Кочерыжка засунул свой болт в воду, но тут его обожгла такая боль, что он невольно отшатнулся от раковины, поскользнулся и рухнул, ударившись головой о край туалетного бачка и рассекши себе бровь. Вернувшись, Лора увидела, что Кочерыжка лежит без сознания на полу, а густая темная кровь сочится из его разбитого лба на линолеум.

Лора вызвала «скорую помощь». Кочерыжка очнулся уже в госпитале с сильным сотрясением мозга и шестью швами над глазом.

Ему так и не удалось трахнуть Лору в задницу. Ходил упорный слух, что разочарованная Лора тут же позвонила Кайфолому, который приехал к ней и подменил павшего товарища.

Вскоре после этого несчастья Кочерыжка переключился на Николу Хэнлон,

— Э-э-э… странно, малышка Ники на вечеринку, типа, не пришла… ну, малышка Ники, прикинь, типа? — сказал он Гэву.

— Ага. Конченая блядь. Дает кому хочешь в любую дыру, — мимоходом сообщил Гэв.

— Да?

Заметив плохо замаскированные тревогу и беспокойство на лице Кочерыжки, Гэв продолжил, внутренне ликуя, но стараясь говорить при этом сухим деловым тоном:

— Ага. Я с ней пару раз перепихнулся. Ебля первый сорт. Кайфолом тоже, типа, отметился, потом Рента, да и все остальные. Думаю, и без Томми не обошлось. Он однозначно увивался вокруг неё одно время,

— Да? Ну, типа, ладно…

Кочерыжка одновременно испытывает разочарование и прилив оптимизма. «Надо почаще бывать трезвым, — думает он, — а то не замечаю, что творится у меня под носом».

За столом Бегби тем временем приходит к выводу, что ему следует подкрепиться:

— Я жрать хочу, как мамонт! Дайте мне какой-нибудь хавчик, а потом снова, бля, навалимся на бухло.

Он раздражённо осматривает ноздреватую, пожелтевшую от никотина стойку с надменным видом аристократа, оказавшегося в затруднительных обстоятельствах. Только тут он и замечает стоящего возле стойки старого пьяницу.

Всё ещё темно, когда они выходят из паба я перемещаются в кафе на Портланд-стрит.

— Полный завтрак для всех, — говорит Бегби с воодушевлением и смотрит на остальных.

Все, кроме Рентона, одобрительно кивают.

— Не-а. Я мяса не ем, — говорит он.

— Я могу сожрать за тебя твой бекон, сосиску и кровяную колбасу, — предлагает Бегби.

— Ага, кто бы сомневался, — саркастически отзывается Рентой.

— Ах ты, сучонок! Ну ладно, так и быть, я отдам тебе в обмен мою блядскую фасоль с яичницей!

— Хорошо, — вроде соглашается Рентой, но затем поворачивается к официантке и спрашивает: — А вы жарите на растительном масле или на жире?

— На жире, — отвечает официантка, глядя на него как на имбецила.

— Да забей ты на это болт, Рента. Какая тебе разница? — говорит Гэв.

— Марк имеет право есть, что ему нравится, — вступается за Рентой а Келли.

Элисон кивает. Марку кажется, что он выглядит словно сутенёр в окружении верных подруг.

— Ты, Рента, всегда, умеешь обламывать кайф, как последний гондон, — рычит Бегби.

— Чем же и кого обломал? Булочку с сырным салатом, пожалуйста, — говорит он официантке.