Исаак Башевис-Зингер - Поместье. Книга I

— Наконец-то хоть чуть-чуть отдохнем, слава Богу.

— Тетку навестишь?

— Нет. Никому нельзя показываться на глаза.

День стоял солнечный. Люциан спустился что-нибудь купить. Мирьям-Либа вышла на балкон. По грязным улицам бежали ручьи, сверкала черепица на крышах, пели птицы. Замостье — не местечко, это большой город. Здесь полно каменных зданий с балконами и магазинов с витринами, в которых выставлены всевозможные товары. Входят и выходят покупатели. Пробили часы на башне магистрата, прогудел монастырский колокол. Рыночная площадь вымощена брусчаткой. Здесь даже есть тротуары. Спешат прохожие: евреи в шубах, помещики в бекешах, школьники с ранцами, дамы в шляпках. Разъезжают на лошадях казаки, высокие папахи чуть ли не касаются балкона. Вернулся Люциан. Он купил роман Крашевского для Мирьям-Либы, кусок душистого мыла, старую варшавскую газету и плитку шоколада. Предложил Мирьям-Либе пройтись с ним по магазинам и выбрать, что душа пожелает. Он уже успел хлебнуть водки. Мирьям-Либа сказала, что хочет помыться, Люциан позвонил в колокольчик и велел принести горячей воды. Оказалось, в гостинице есть деревянная ванна, можно заказать ее за двадцать грошей.

Миновало лишь несколько дней, но Мирьям-Либе казалось, что она скитается уже недели, месяцы, годы… Ямполь остался где-то далеко, на другом конце света. Странно, но Мирьям-Либа все реже вспоминала родных. Неодолимая сила оторвала ее от дома и уносит дальше и дальше. Мирьям-Либа совершила неискупимый грех, обратного пути нет. Теперь у нее один хозяин — Люциан. Без него она не могла бы сделать ни шагу, он ведет ее, как слепую. У него деньги, он находит по карте дорогу, смыслит в законах. Люциан даст ей свое имя, религию, язык и семью. Если ей суждено родить, он станет отцом ее детей… Кто она без него? Сорванный с дерева лист, пылинка, несомая ветром.

Служанка приготовила ванну. Люциан проводил Мирьям-Либу до каморки, напомнил, чтобы она заперла дверь. Мирьям-Либа закрылась на засов и стала снимать одежду. Хотя никто ее не видел, ей было неловко. До сих пор она никогда не принимала ванну. Правда, в ямпольской микве ванна была, но ведь туда ходят только замужние. Летом Мирьям-Либа купалась с сестрами в речке, но они не раздевались догола, оставались в рубашках. Она внимательно осмотрела дверь, нет ли где щелочки, и только тогда решилась снять белье. Господи, как же она исхудала! Кожа да кости, все ребра видны. Разве такая она понравится Люциану? Мирьям-Либа залезла в ванну, сначала вода показалась слишком горячей, но через минуту она привыкла. Как хорошо помыться после долгого путешествия, грязных матрацев и одеял! Какая замечательная вещь ванна! Интересно, как ее делают. Выдалбливают из цельного ствола? А, нет, она из досок. Обручи, как у бочки… Мирьям-Либа обливалась водой, намыливалась, плескалась. А вдруг кто-нибудь вломится? Она же помрет со стыда!.. Что будет, когда они с Люцианом поженятся? Шайндл рассказывала про первую брачную ночь. Ужасная гадость! Почему Бог создал людей такими? Почему за все надо расплачиваться страданиями? А что, если Люциан не почувствует к ней влечения? Одно останется: умереть.

Вдруг напала новая забота: найдет ли она их комнату? Узнает ли дверь? А если Люциан куда-нибудь ушел? Она ведь забыла взять у него ключ.

Люциан учил Мирьям-Либу играть в карты. Вот крести, объяснял он ей, вот червы, пики, бубны. Это туз, это король, дама, валет, десятка, девятка. Мирьям-Либа рассматривала странные фигурки с двумя головами сверху и снизу, но мысли путались, перед глазами мелькали зеленые и золотистые круги. Болел живот, стучало в висках. Она чихнула, на глазах выступили слезы. Ей стало страшно. Мирьям-Либа поняла: она заболела. Она слушала Люциана, даже попыталась сыграть с ним в преферанс, но ничего не получилось. Ей стало совсем плохо, карты выпали из рук.

— Что с тобой? Ты не заболела?

Люциан встал, приложил ей ладонь ко лбу.

— Да у тебя жар.

Мирьям-Либа чуть не упала от испуга, услышав эти слова. Служанка уже постелила постель. Люциан отвернулся к окну. Мирьям-Либа разделась. Она была так слаба, что не смогла расстегнуть застежки на туфлях. «Наверно, помру, — подумала она. — Вот и хорошо». Ей стало жаль Люциана. Зачем он с ней связался? Пока что она никакого счастья ему не принесла… Голова упала на подушку. Мирьям-Либа не могла даже пошевелиться. Люциан наклонился к ней.

— Может, врача позвать?

— Пока не надо.

Люциан прошелся по комнате, вытянув губы, как будто собирался свистнуть.