Ион Деген - Портреты учителей

Я отлично понял Виктора. Я знал, как возвращаются на место, где ты воевал молодым, где ты пролил кровь.

За несколько лет до сооружения мемориала Некрасов написал отличный рассказ «Встреча на Мамаевом кургане». Мемориал писателя-воина был таким, каким он запечатлел его в рассказе.

Тема войны никогда не угасала в нем. Всего двадцать восемь минут шел документальный фильм, который Некрасов сделал совместно со своим другом, режиссером кинохроники Рафой Нахмановичем. Я смотрел этот фильм, и за двадцать восемь минут успел вновь пережить четыре года войны.

Некрасов написал сценарий фильма «Солдаты». Забавная история произошла при обсуждении этого фильма в Главном Политическом Управлении Советской армии.

В обсуждении участвовали маршалы во главе с Жуковым и большие генералы. Они обрушились на Некрасова за изображение отступления от Харькова. Мол, это позор, это пасквиль на доблестную Красную армию, это черт знает что такое.

Некрасов спокойно выслушивал маршальскую ахинею, но только до того момента, пока они заговорили о Харькове. Тут он взорвался:

— Не знаю, как отступали вы, а я отступал так, что кадры отступления в фильме кажутся мне подлой лакировкой. При этом заметьте, мы драпали по вашей вине. — Некрасов демонстративно посмотрел на часы и сказал:

— Вы свободны, товарищи маршалы.

Военачальники были так ошарашены этой неслыханной в чужих устах фразой, что тут же разошлись, не произнеся ни слова.

Следует заметить, что при всей внешней деликатности и мягкости Некрасов был мастером неожиданных атак, ставивших человека в совершенно идиотское положение.

На торжественном приеме в Париже министр культуры Советского Союза товарищ Фурцева обратилась за поддержкой к члену своей делигации, когда возник спор с французскими писателями по поводу социалистического реализма:

— Виктор, что вы скажете по этому поводу?

Некрасов ответил ей в тон:

— Знаете, Катя, мне трудно с вами согласиться.

Министр была в шоке.

Однажды Некрасов решил, что я заслужил наказующую атаку.

Казалось бы, сколько поводов было у него отреагировать на мою нарочитую грубость во время определенных ситуаций, когда я не щадил его самолюбия, не выбирал выражений, когда, пусть и не по специальности, я считал его своим пациентом, заслужившим именно такое грубое отношение.

Как-то у себя дома я назвал Некрасова обрыганным знаменем. Он обиделся и ушел. Я думал, что он никогда не простит мне сказанного. Но спустя две недели Виктор позвонил, словно ничего не произошло. Он понял, почему я должен был причинить ему боль.

Нет, объектом атаки я стал, даже помыслом не обидев Некрасова.

У меня был добрый знакомый скульптор. Кормился он живописью. В течение нескольких месяцев я периодически приходил в его мастерскую, где рождалось любимое произведение моего знакомого.

Большая скульптура обнаженной женщины должна была выразить идею ее создателя. Увы, мощная дама высотой более двух метров не оказалась творением Праксителя, Микельанджело или Родена. Автор пристал ко мне с просьбой привести в студию Некрасова.

Я представил себе, как Виктор может отреагировать на эту скульптуру. Но столько неудач преследовало моего знакомого и так ему хотелось, чтобы скульптуру увидел Некрасов, что я махнул рукой и уговорил Виктора посетить студию.

Пришли он, Зинаида Николаевна, моя жена и я. Некрасов обошел вокруг гипсовой дамы, красноречиво переглянулся с моей женой, так же видевшей скульптуру впервые, и затеял светскую беседу. Минут через пятнадцать он поднялся, извинился перед хозяином, мол, Зинаида Николаевна устала и ей пора домой.

На улице на вопрос Зинаиды Николаевны, какое впечатление произвела на него скульптура, Виктор ответил одним словом: «Анатомия».

По Малой Житомирской мы спустились на площадь, пересекли Крещатик и вошли в Пассаж. За аркой слева сверкали окна детской аптеки.

— Зайдем на минутку, — предложил Некрасов. Я понимал, что мне предстоит выдержать атаку, я ждал ее настороженно, но мог ли я связать ее с детской аптекой? Поэтому я вошел вслед за Виктором без всяких опасений.

— Добрый вечер, доктор, — тепло обратились ко мне знакомые сотрудницы аптеки.

— Пожалуйста, — любезно попросил Некрасов, — дайте мне пачку презервативов.

Женщины смущенно объяснили, что презервативы не входят в перечень средств, отпускаемых детской аптекой.

— Понятно, — сказал Некрасов, — а валидол есть в детской аптеке? Валидол был. — Это против инфаркта миокарда у грудных младенцев?