Денис Гуцко. - Без пути-следа

Но в Марине тоже хватало заряда. Марина никак не хотела смириться с диктаторскими привычками свекрови. А Светлана Ивановна не хотела уступать «этой соплячке». Она была старшей в семье, она требовала законного места. Она купала малыша, она накрывала на стол, она решала, какой пирог готовить на Новый год. Ведь так должно быть. Так устроена семья: у каждого свой долг. Разве можно отказывать человеку в исполнении его долга?! Митя понимал со всей обреченностью — этого в ней не вытравить. Доказать ей, что мир устроен иначе, не сумел бы, пожалуй, сам Джордано Бруно.

— Пожалуйста, мама, перестань командовать.

— Я не командую.

— Командуешь.

— Советую. Нормальные люди прислушиваются к советам старших.

— Нормальные люди не советуют двадцать четыре часа в сутки.

— Ну, конечно, мать у тебя ненормальная. Спасибо, сынок. Дожила!

Светлана Ивановна клялась не раскрывать рта, не вставать с дивана и вообще реже попадаться на глаза. Дождавшись возвращения Марины, она в суровом молчании, как постовой, сдавала ей Ванюшу и уходила — искать работу.

Обошла несколько НИИ, пустых и тихих, как руины. Работы не было. Тем более не было работы для инженера предпенсионного возраста. В последнем из НИИ даже не стала спрашивать о вакансиях. Заглянула в комнату, в которой прямо посередине, подальше от окон, стоял раскаленный обогреватель, а перед ним, каждая на своем стуле, сидели морская свинка и женщина, вяжущая на спицах. Женщина оторвала глаза от спиц, посмотрела внимательно, будто пыталась вспомнить, но так ничего и не сказала. И, поглядев на озябшую парочку, Светлана Ивановна решила, что вряд ли захочет стать третьей возле этого обогревателя. Тем более что морских свинок она всегда считала толстыми крысами, а эта была даже не толстая. Кассиром в магазин ее не взяли, из офиса «Гербалайфа» она ушла, поняв, что прежде, чем ее озолотить, с нее хотят получить крупную сумму. В конце концов устроилась уборщицей в только что открывшийся банк «Югинвест». В вечернюю смену. Зарплата уборщицы оказалась больше, чем аспирантская стипендия и оклад лаборантки, сложенные вместе. Да и платили Светлане Ивановне в отличие от Мити и Марины по-советски регулярно — каждый месяц! И она стала кормилицей.

Окончательный разрыв приключился, само собой, на праздник. Митя с Мариной были «в поле», отбирали пробы в контрольных точках. Устанавливал их лично Трифонов, куратор группы. Митю на кафедру он взял нехотя, хорошенько дав понять, что берет лишнего человека только по доброте душевной. «Геохимия — как китайская медицина. Если правильно выбрать точку, добиваешься максимума». И поскольку «геохимию, как и медицину, не интересует, как туда добраться», приходилось Мите с Мариной то лезть под сточную трубу, то копать посреди свинарника. Сам Трифонов не поехал — последнее время был поглощен своим кооперативом, на факультете появлялся редко. К тому же куда-то пропали карты, и отыскивать эти самые контрольные точки, представлявшие собой то камень, помеченный краской, то вбитую в землю трубу, приходилось по памяти. К полудню одежда пахла пробами, из рюкзака капала тина. Они возвращались домой в электричке, полной рыбаков с такими же вонючими рюкзаками. Дома они застали всех ее родственников, включая дядьку-алкоголика, за роскошным, по-кавказски чрезмерным столом. Сюрприз! Дядька был в резиновых сапогах, но в отглаженном галстуке.

— Ооо! Привет хозяевам! А мы тут за ваше здоровьечко.

Обзвонила всех. Оказалось, еще на свадьбе переписала номера телефонов. Не уследил. Светлана Ивановна не пропустила никого. Маринины мама и папа, удивленные происходящим больше всех, играли в уголке с внуком. Они виделись с родичами на свадьбе дочки и не рассчитывали увидеть их раньше, чем кто-нибудь женится, родится или умрет. Ванечка капризничал, отказывался от кубиков и рвался за стол.

Застолье оказалось затяжным. Маринины родители ушли первыми, чем смертельно обидели Светлану Ивановну. Светлана Ивановна исполняла тост за тостом, народ не слушал, переспрашивал по десять раз, какое блюдо как называется, и просил горчицы взамен ткемали. Выходили курить в коридор, густо усеяли окурками пол, зазывали студенток «заглянуть на огонек». Две первокурсницы и впрямь осчастливили их своей компанией. Долго от всего отказывались, кидали трезвые ироничные взгляды на окружающих. Доели, что оставалось, допили вино и ушли. С ними ушли и Витя с Владом, двоюродные братья Марины. Последним ушел дядька-алкоголик, пять раз подряд выпивший за дружбу народов.