Фредерик Тристан: Героические злоключения Бальтазара Кобера

Юноша открыл глаза и узнал говорившего. Это был его брат-близнец Гаспар.

«Как ты оказался здесь, в нашем дортуаре? – спросил у него Бальтазар. – Разве тебе плохо на кладбище в Баутцене вместе с нашим отцом, нашими матерями, братьями и сестрами? И кто это поручил тебе разбудить меня и отослать во двор?»

Гаспар присел на край его кровати:

«Бальтазар Кобер, способен ли ты что-нибудь сделать, не рассуждая?»

«Ну, хорошо», – подумал Бальтазар. Он встал, мигом оделся, после чего в сопровождении брата ощупью пересек дортуар, спустился по лестнице и вышел во двор, где в первую минуту никого не увидел.

– Тс-с! Тс-с! Подойди сюда, – прошептала какая-то тень, прячась за деревьями.

Юноша приблизился и увидел незнакомого человека.

– Ты Бальтазар, друг вестников?

– Я и сам вестник, – гордо отвечал Бальтазар.

– Не говори об этом так громко, – сказал человек, прячущийся в кустах, и продолжал: – «Не страшны нам смерть и хворь – так сказал красивый хорь».

– Что вы от меня хотите? – спросил юноша, обрадованный и взволнованный, что встретил в таком необычном месте одного из своих новых братьев.

– Меня разыскивают. Поэтому я прятался в конюшнях, возле этого здания. А сейчас мне надо уносить отсюда ноги. Но ворота на запоре. Где ключ?

– У привратника, – ответил Бальтазар.

И не расспрашивая дальше, он молча пересек двор, проскользнул в комнату привратника, взял ключ, висевший там на гвоздике, тихо отворил ворота. Вестник пожал ему руку и исчез.

Позже, когда Бальтазар повесил ключ на тот же гвоздик, возвратился в дортуар и лег, он спросил у Гаспара, кто был этот незнакомец. Гаспар присел на край кровати и ответил:

«Валентин Бонгеффер, кто же еще?»

«Как? – поразился Бальтазар. – Колдун? И ты, мой родной брат, ты пришел сюда с Баутценского кладбища, чтобы завербовать меня в его сообщники? Скажи мне, Гаспар Кобер, и поклянись, что ответишь правдиво: не этот ли колдун воскресил тебя из мертвых и вынудил ему служить?»

«Избави, Боже! – воскликнул Гаспар. – Такими мерзостями мы не занимаемся! Валентин Бонгеффер не повинен в тех злодеяниях, которые ему приписывают. Он честно служит Господу, принявшему за нас смерть на кресте. Хотя он не во всем согласен с твердокаменными взглядами ректора. Горе каждому, кто осмелится думать не так, как этого требует этот надменный догматик!»

Бальтазар был объят ужасом. Он, опекаемый Дитрихом Франкенбергом, ученик Тобиаса Пеккерта, помог бежать еретику печатнику! Он чувствовал, как по его жилам разливается яд предательства. А что если братство вестников состоит из исчадий ада? А вдруг Паппагалло – это дьявол в человеческом облике? И тут в его памяти возникло красивое и милое лицо Розы. Он услышал песню, которую она пела своим нежным голосом, подыгрывая себе на лютне. Нет, комедианты были его друзьями. Они поступили с ним так великодушно, как поступают только честные, порядочные люди. А значит, поскольку Бонгеффер принадлежит к семье вестников, он также ни в чем не повинен.

Но в таком случае – Бальтазар задрожал при этой мысли, – то есть, если ректор и доктор несправедливо обвинили Бонгеффера, получается, что виноваты они, ведь недостойно и подло пятнать позором порядочного человека. И он, сын Иоганна Сигизмунда Кобера, он не сможет дольше оставаться под одной крышей с обманщиками, ослепленными собственной гордыней. Разве такие люди способны научить чему-то хорошему?

Таким образом, в эту ужасную ночь юноша терзался мыслью, что так или иначе ему придется сделать выбор между двумя путями своей дальнейшей судьбы, хотя на обоих его подстерегали большие опасности. Если он останется в Дрездене, то будет в относительной безопасности, но построит свое будущее на фундаменте лицемерия. Если же уйдет с актерами, то ему придется идти вслепую, балансируя на краю бездны, но он получит свободу. К утру он пришел к окончательному и бесповоротному заключению, что богословская наука доктора Пеккерта напоминает Вавилонскую башню, и где-то в девять утра, ни с кем не прощаясь, оседлал своего осла и уехал.

Пеккерт подумал, что мальчик отправился в Баутцен. Он написал письмо пастору Якобу Фюрстенау, прося, чтобы тот привез Кобера-сына в семинарию, где он был первым учеником. Доктор был готов простить юноше его не слишком вежливый поступок, но когда он узнал от пастора, что Бальтазар не показывался в своем родном городишке, он не на шутку встревожился и доложил о происшествии ректору. Последний сделал ему выговор за отсутствие должного надсмотра в его учебном заведении и приказал организовать поиски, хотя после бегства печатника он не возлагал особых надежд на сноровку своих полицейских.