Фредерик Тристан - Героические злоключения Бальтазара Кобера

Бальтазар не знал, как ему быть. Чтобы тем шагом, которым двигался его осел, прибыть к вечеру следующего дня в Дрезден, ему нельзя было задерживаться ни на минуту, но долговязый парень, сидящий на коне с длиннющими ногами не отставал.

– Мой дорогой, благодарите Бога, что Он послал меня вам навстречу! Ибо, между нами говоря, разве богословие – это занятие, достойное христианина? Ведь оно неизбежно разрушит ваш мозг и раздавит вашу способность мыслить, завалив ее целыми грудами рассуждений, все более и более темных, в то время как – вы мне поверьте – существуют другие пути, гораздо более надежные, чтобы любить своих ближних и воздавать хвалу Богу. Но сначала выясним, знаете ли вы «и-а»?

Бальтазар вынужден был признаться, что этого он не знает.

– В таком случае я объясню вам, – сказал Паппагалло. – Это – язык ослов. А вы едете верхом на оном и не знаете, как он разговаривает и как к нему обращаться? Ну-ка, смотрите!

Он быстро соскочил с лошади и, подойдя к ослу, прошептал ему на ухо несколько слов. В тот же миг животное издало веселый рев и стало так брыкаться, что Бальтазар едва не был выброшен из седла и ему пришлось соскочить самому, чтобы не грохнуться оземь.

– Что вы ему сказали? – спросил юноша.

– Я сообщил ему, что вы богослов.

– И поэтому он так расхохотался по-своему, по-ослиному?

– Более того! Он мне ответил, что вы сделаете во сто раз лучше, если свернете с пыльного пути дидактических лжеизмышлений на веселую тропу жизни. Ваши книги – гробницы, мой дорогой друг!

Бальтазар был изумлен, что осел способен так хорошо изъясняться, но уже внутренний голос шепнул ему, чтобы он отнесся к словам собеседника с недоверием. Разве существует на свете что-то более серьезное и более благородное, чем познание Бога? Где самое ученое место в этом краю – и, без сомнения, во всем свете, – как не Дрезденская семинария, управляемая доктором Тобиасом Пеккертом и отечески опекаемая ректором Дитрихом Франкенбергом, эта обитель высокой науки, которую Реформация возродила к новой жизни? Разве какой-то осел и какой-то попугай имеют право рассуждать на эту замечательную тему?

Человек в зеленом камзоле, видя колебания Бальтазара, весело продолжал:

– Дорогой соперник великих докторов, я не настолько I самоуверен, чтобы беседовать с вами о Причинах или Принципах. В этом случае я запутался бы в сетях вашей науки. Но есть один пункт, в котором я способен отлично вас просветить. Ваш осел сообщил мне: вы голодны. Поэтому приглашаю вас последовать за мной. За два шага отсюда я покажу вам отлично сервированный стол. Вы пообедаете в исключительно порядочной компании, ну а уже потом – за науку, молодой человек! На пустой желудок и голова не варит.

Бальтазар пробормотал несколько фраз, смысл которых никто не смог бы понять, включая и его самого, потому что голод в самом деле терзал ему желудок – он это почувствовал сразу, как только выехал из Баутцена. Пастор, увлекшись советами, позабыл снабдить его провизией и деньгами на дорогу. Кто бы ни был этот незнакомец, он, по меньшей мере, оказался способен на добрый поступок, пригласив мальчика насытиться. Ни наука Пеккерта, ни наука Франкенберга, ни даже наука Лютера, ни все они вместе не смогли бы соперничать с этим приглашением – таким удачным и таким своевременным. Бальтазар был очень им растроган и, снова взгромоздившись на своего осла, последовал за Паппагалло по направлению к лесу.

Как оказалось, этот долговязый дьявол в огромной шляпе и шутовском наряде был руководителем странствующей труппы актеров, которая пересекала Германию, направляясь в Италию. Эти лицедеи разбили лагерь на лесной поляне, и когда там появился почтенный Альгезипус Камениус Астрабаль в сопровождении Бальтазара, их встретили настоящей овацией.

– Мои дорогие братья, разрешите представить вам богослова, который направляется в Дрезден. Ему все известно о небе и о земле, об ангелах и о демонах, о жизни Мелхиседека и о книге Иезекииля, но он проголодался как волк. Принимаете ли вы его к своему столу?

– Будем осторожны, – заявил шут гороховый в колпаке с колокольчиками и в камзоле, который был желтым справа и черным слева, – ведь нельзя исключить, что под личиной этого высокоученого богослова прячется ужасный колдун. А что если он способен обратить меня в яйцо, посолить и съесть? Я знал одного такого, который превращал девушек в индюков, лошадей в крыс, а грибы в ежей…

Бальтазар рассмеялся: