Фредерик Тристан: Героические злоключения Бальтазара Кобера

– Вот и Бальтазар, – просто сказала Роза.

Мать соединила руки и с восторгом воскликнула:

– Господи, да какой же он большой, этот господин Бальтазар! А ты ведь рассказывала нам о нем, как о мальчике!

И она расцеловала нашего друга трижды, по обычаю вестников.

Подошли братья. Все они следили за приключениями Бальтазара, сведения о которых приносили им путешественники по мере того, как они с ним случались. Роза плакала ночи напролет, когда студента бросили в подземную темницу в Нюрнберге; она ликовала от радости, когда узнала, что ему удалось бежать. Чем больше проходило времени, тем сильнее становилась ее тревога за судьбу того, кого она любила, сама себе не признаваясь, в чем суть этой привязанности. Братья утешали ее, убеждали, чтобы она делила с ними их терпение и надежду. Теперь все они толпились, чтобы обнять Бальтазара и поздравить его со счастливым прибытием.

Бальтазар, который до сих пор молчал – так сжимало ему сердце волнение, подумал, что будет неплохо, если он скажет несколько слов, поблагодарив тех, кто принял его с таким радушием. Он сказал:

– Вы, мать, вы, мои товарищи, братья, друзья… – и умолк, изумленный.

Слова вылетали из него легко. Язык его словно развязался. Он больше не заикался. И тогда, набравшись смелости, он продолжил:

– Сегодня после длительного путешествия я возвратился сюда, словно в свой родной дом. Это вам, вестники, я обязан жизнью, вы постоянно давали мне добрые советы, постоянно указывали мне путь на моих дорогах, постоянно давали мне приют. Паппагалло открыл мне глаза. Каммершульце всему меня научил. Но сегодня я понял, что все это образование имело одну-единственную цель: открыть мое сердце чувству любви и вселенского братства, которое и есть самой сокровенной тайной вестников. Братья мои, перед Богом и перед вами, я обещаю именно этой высокой цели посвятить отныне свою жизнь, с вашей помощью и с помощью Розы!

Ему рукоплескали. Мать пролила несколько слезинок. Потом пошли к столу, где провозглашали здравицы за каждого присутствующего.

– Попросим дона Баттисту, чтобы он благословил наш брак, – предложила Роза.

По прошествии двух месяцев так они и сделали. Молодые люди поселились недалеко от собора святого Марка в небольшом домике, на крыше которого открывалась терраса, превращенная ими в сад. Роза оставила театр и теперь пела только для Бальтазара. Он же писал с утра до позднего вечера, и так создавалось его творческое наследие, начатое им в страдании и продолженное в безмятежном спокойствии духа.

Вокруг Кобера быстро объединились другие мыслители, ученые, монахи, философы, образовав сообщество, позже названное «Собрание Друзей Бога» или «Зеленый остров» в память о Рульмане Мерсвине [44]из Страсбурга.

Фридриха Каммершульце Дрезденский суд приговорили к двадцати годам тюремного заточения, но когда через несколько месяцев ректор Франкенберг испустил последний вздох, его процесс был пересмотрен. Освободившись, он возвратился в родной Бреме, где закончил свои дни только в 1630 году, воспитав множество других учеников. Что касается Паппагалло, то после того, как Джордано Бруно был сожжен на костре инквизиции, он покинул Рим и удалился в один из монастырей на Сицилии.

Творческое наследие Бальтазара Кобера огромно. Кроме двадцати трех произведений, изданных при его жизни, из которых главные «Величие Бога», «Небесный Иерусалим» и «Триумф Духа», он руководил работами своих учеников, среди которых позже прославились Марко Боццини и шваб Якоб Герт. И хотя на него яростно нападали и протестанты, и католики, его влияние тем не менее было очень значительным. Его мысль выражала идеал христианского возрождения и возвещала «век просвещения». Христос, постоянно оживляемый Святым Духом, давал возможность познать Отца через любовь к людям. Именно любовь к людям есть движущая сила пророчества, потому что «в каждом человеке есть Бог, который бдит».

Роза родила троих детей, и таким образом было еще раз оправдано вещее слово царя Соломона: «Мой возлюбленный пошел в сад свой, в цветники ароматные, чтобы пасти в садах и собирать лилии. Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой мне; он пасет между лилиями». Так заканчивается повесть о злоключениях Бальтазара Кобера в его юности. Эти приключения могли длиться дольше или меньше, или даже быть немного иными – от этого смысл нашей истории не изменился бы.

Так, например, в другой версии этих событий мы бы узнали, что Паппагалло в действительности никогда не разлучался с Бальтазаром и что, искушенный в перевоплощениях, это он, под именем Каммершульце, провел своего ученика через всю Германию, причем последний так его и не узнал, это он пожертвовал собой, чтобы спасти его от рук ректора Франкенберга, он сумел внушить ему любовь к Розе, прежде чем удалиться в Бреме, в монастырь на Сицилии, в Китай или в любое другое место, где – мы можем в этом не сомневаться – он продолжает наставлять новых учеников. Потому что, как выразился бы Матьяш Матьяш: «События – это лишь геральдика духа».