Святослав Иванов - Подозрительные предметы

– Ну тогда я не знаю. У меня вот один знакомый был – повар. Говорил: у меня есть смысл жизни – кормить людей… Какой благородный, честный человек.

Лена оставила Экзюпери одного и отправилась обратно на своё место в салоне: она ещё не приступила к десерту. Может, он поможет?

Вскоре приземлились в адлерском аэропорту. Было действительно крайне безлюдно, и такси Лена нашла не без труда. Автомобиль – снова без водителя – быстро довёз её до Сочи, высадив её неподалёку от гостиницы «Жемчужина», где она была тогда, в школьные годы.

Лена спустилась к морю и зашла в приветливую кабинку для переодевания. Раздевшись, она посмотрела на себя в зеркало и заметила сильные изменения: она ещё похудела, кожа стала светлее, у неё изменилась причёска – волосы стали значительно короче – и уменьшилась грудь. Черты лица стали менее резкими, а глаза оказались как-то шире распахнуты – в общем, выглядела она на те самые пятнадцать-шестнадцать, в которые она здесь была.

И Лена была практически убеждена в том, кого она встретит на пляже. Это предположение несколько раз проскочило и раньше, но ей было тяжело и неприятно об этом думать. Сейчас же, когда она вернулась к тому давнему обличью, она отнеслась к этой вероятности гораздо проще. Тут уж о чём печалиться?

Купальник пришлось затянуть потуже, чтобы не сваливался. Лёгкими шагами она побежала по песку и ринулась сразу в воду, которая была по-настоящему тёплой – не в том смысле, в каком её называют тёплой любители купания, а горячей, как в душе. И в метрах двадцати от берега она столкнулась с пловцом, которого ни с кем не могла перепутать.

Они познакомились тут же, на пляже у «Жемчужины». Миша Фролов – в противовес большинству парней, которые обращали на Лену внимание – был её ровесником, слегка ниже ростом, чем это полагается достойному ухажёру, был трогательно щуплым и белокожим. Миша не пил портвейна и не рассказывал бурных историй из жизни – по разным причинам он не мог себе позволить ни того, ни другого.

Чтобы как-то впечатлить Лену, он изо всех сил демонстрировал ловкость, пытаясь опровергнуть кажущуюся физическую слабость и одновременно перевесить своё природное занудство. Он карабкался по пожарной лестнице на третий этаж «Жемчужины», чтобы потом оттуда же безболезненно спрыгнуть. На пляже он ходил вокруг Лены на руках, смешно сгибаясь всем телом в форме экскаватора. Он за считанные секунды доставлял газировку с набережной и задерживал дыхание под водой на несколько минут. Это всё нравилось Лене, но отнестись к Мише серьёзно она не могла никак.

В один из вечеров, после традиционно раннего заката он увидел, как она танцует с каким-то накачанным грузинским парнем, демобилизовавшимся из армии. Сначала он решил схлестнуться с обидчиком один на один, но рассудив, что в этой дисциплине он слаб и неопытен, Миша решил уделать его заочно. Отведя Лену в сторону, он указал ей на сорвавшийся с якоря буёк, подсвеченный лунной дорогой.

– Я доплыву до него и вернусь с ним вместе, – заявил он, стараясь не замечать, насколько безразлично Лена пожала плечами.

Прогреваемый мыслями о том, что упомянутый грузин ради Лены и пальцем о палец не ударил, он проплыл мимо нескольких мужчин, распивавших водку на своих надувных матрасах. На полпути к буйку пошёл дождь, и плыть стало труднее. У самого буйка Миша заметил, что его пробрал значительный озноб, и он почти уверился в том, что простудится, – но ради такой цели! Нащупав кольцо, за которое цеплялся якорь, Миша спокойно погрёб в сторону берега, ежесекундно подбадривая себя. Но тут у него сильно свело ногу. Он выпустил из рук якорь и скорчился от боли, только тут почувствовав, что вовсе не штиль, и даже от небольших волн он слегка захлёбывается. Через несколько минут борьбы со своим телом его сердце пронзила резкая боль – и он ушёл под воду так глубоко, что уже больше не могу бороться с болью, волнами, призрачным соперником на берегу или самим собой.

Они вышли на берег, обнимаясь, а дальше – всё как-то очень быстро. Он уложил её на песок, развязал тугие завязки купальника и – та , забытая уже, боль. Миша стал её первым мужчиной – на этот раз физически, а не только морально.

– Знаешь, в таких случаях принято говорить, что не было дня, чтобы я о тебе не думала, – сказала Лена, когда они уже лежали на земле, – Это не так. Но всё же думала часто, и не могла никак успокоиться.

– Ничего страшного, сейчас уже неважно. Главное, что ты так быстро вернулась. Я думал, тебя лет шестьдесят придётся ждать.