Святослав Иванов - Подозрительные предметы

Лена «купила» (в магазинах не было ни касс, ни продавцов) новый голубой купальник – примерно такой, как был у неё в юности, – и решила куда-нибудь поехать. После прогулки по центру города она вдруг решилась: а почему бы не поехать прямо сейчас?

Через переулок проглянул Павелецкий вокзал, откуда ходят экспрессы до Домодедово, и Лена поняла, что ехать – надо.

Как она и ожидала, на платформе уже стоял поезд, отправившийся как только она села на кресло. До аэропорта экспресс доехал минут за пять. Внутри домодедовского аэровокзала не было ни привычной толкучки, ни плотной стены барьеров: весь второй этаж стал большим залом ожидания с кафе и магазинами, и с этого зала можно было сесть на любой рейс. Вот только когда Лена пристроилась к быстро идущей очереди на рейс в Таиланд, перед ней регистрация вдруг закрылась. Когда она отошла оттуда буквально на несколько метров, работница убрала табличку «регистрация закрыта» и снова стала пропускать пассажиров. Лена была готова ринуться качать права, но вспомнила мамины слова: поначалу здесь куда угодно не улетишь.

Стала искать какие-то места, в которые уже летала – у каждой из соответствующих стоек (Анталья, Дубровник, Шарм-эль-Шейх, Ларнака) ей приветливо махали бортпроводники. Но всё не то. Вдруг она остановилась у гейта, в который совсем не было очереди – там сидел скромный мужичок в авиационной форме, держа в руках табличку «Адлер». Там Лена была, когда ей было пятнадцать или шестнадцать, и ей вдруг что-то подсказало, что да, нужно лететь именно туда.

– Так это я вас, наверно, и жду, – обрадовался мужичок. – Вы – Кондратьева Елена Анатольевна?

– Да, это я, но…

– Я знаю, что вы должны были со мной лететь. Начальство передало. Только не сказали, когда именно вы придёте. Я уже четыре дня вас жду.

– Подождите, но я вроде и не собиралась…

– Ну, как вы знаете, человек предполагает. Он может только предполагать.

Они пошли по трубе-коридору на борт самолёта. Дяденька (трудно охарактеризовать его более солидным определением: маленький, щуплый, с какой-то неуверенной бородкой) оказался пилотом самолёта. Он поведал Лене, что в загробном мире Сочи – очень непопулярное направление, и поэтому этот жуткий, засоренный народом город, здесь превратился в тихую гавань спокойствия, райский уголок. Сам пилот всю жизнь летал по этому маршруту, а потом как-то нелепо погиб, случайно выпав с балкона. Летать продолжил и после смерти, хотя, как поняла Лена, большую часть времени он проводил в долгом ожидании пассажиров.

В салоне её ожидал уже накрытый шикарный обед и непривычно большие иллюминаторы. Самолёт почему-то не стал подниматься на большую высоту, и всю дорогу Лена могла разглядывать ландшафт за окном. Полёт навевал меланхолию.

Лена ухватила ощущение, которое безраздельно ею овладело – именно это она чувствовала на школьном выпускном, а потом – когда окончила институт. С одной стороны, это невероятных объёмов облегчение, заинтригованность необходимостью осваиваться в новом прекрасном мире. В то же время это щемящая грусть по закончившемуся: никогда, больше никогда . Совсем не хотелось переживать это заново, но как же были по-своему хороши будильник и бессонница, набитая маршрутка и пустынная улица, устланная мерзкой позёмкой. Полуденная скука и полуночная усталость. Очереди, магазины, тяжёлые пакеты, низкий баланс на банковской карточке. Хамство в госучреждениях, картонные политики в телеэфире, террористы, экономический кризис, подружки, жалующиеся на проблемы в личной жизни. Собственная личная жизнь, движущаяся по синусоиде от промискуитета до полной пустоты… Что это за жизнь-то такая была? Чем отличалась от всех прочих? Что в веках-то останется? Даже детей не случилось, всё думала – позже…

Лена прибежала в кабину пилота.

– Простите, что я вас отвлекаю, – сказала она мужичку, – Но мне больше не к кому сейчас обратиться.

– Я вас слушаю, – ответил он вежливо.

– У меня такой вопрос. Глупый, конечно… Но в чём, я извиняюсь, смысл жизни?

– У каждого свой, – ответил лётчик, пожав плечами, – Я как-то слышал, что вся штука в том, чтобы на протяжении жизни этот смысл выдумать. Хотя если бы меня кто спрашивал, я бы сказал, что одним смыслом всё равно не обойдёшься.

– То есть у вас их сразу много! А у меня ни одного, – Лена присела на кресло второго пилота.

– Ну как это – ни одного? А семья, дети? – Лена замотала головой, – Работа?

– Да какая работа! Таблицы чертить и печати ставить.